Солнечный дракон (СИ)

— Солнечный и Лунный свет — наша основная магия, — тут же отозвался дракон. — От нас постоянно исходит слабый свет нашего настроения, невидимый для людей, но сильно на них влияющий. Ты уже несколько раз использовала свой дар. Вспомни, что при этом чувствовала, чего хотела?

— Чего хотела? — удивилась, вспоминая. — Остановить.

— Правильно, — кивнул он. — Чем сильнее желаешь, тем сильнее магическая сила. А белкам я послал короткий свет ужаса. Не смертельный, но запомнят надолго, больше приставать не будут.

— Ужаса? Как его вызвать? — заинтересовалась я.

— Мой дракон вместе со вспышкой послал своё желание всех съесть, — засмеялся Светлый, потом напомнил. — Белая на озере нас ослепила, поэтому Свет промахнулся, причинил боль. Он до сих пор страдает из-за этого.

— Нет-нет! Вы же сразу всё исправили, кровь остановили, занозы вытащили. Мы не обиделись, пусть успокоится, — стала убеждать, под настойчивое «ур-ур-ур» Белой.

— Он рад, а я не сомневался в этом, ведь ты добрая. И этим отличаешься от всех остальных женщин-драконов. Признаюсь, поэтому не хочу учить боевой магии. Она может изменить тебя, сделать грубой, злой, — Светлый говорил, улыбался, а глаза выдавали тревогу и грусть.

— Но хотя бы защищаться я должна уметь! — воскликнула, теряя терпение. — Начинай учить!

— Хорошо, ты права, — со вздохом согласился дракон. — Вспомни более подробно, что чувствовала внутри себя, перед магической вспышкой.

— Но я тогда и опомниться не успела, как всё случилось! — возмутилась и обиженно надулась, воспоминания-то не из приятных.

— Вспоминай, — строго повторил Светлый и сердито сдвинул брови. — Тебе нужно понять, как перед вспышкой света сливаются воедино наши желания с магией. Иначе можешь навредить друзьям. Ты, как новорождённый дракон, не умеешь контролировать своё настроение, можешь вспыхнуть и потом горько пожалеть об этом. Нам крупно повезло, что ты попала именно в семью Михара, который достаточно знает о драконах. До сих пор удивляюсь и восхищаюсь его поступком. Он рисковал, сильно рисковал.

Ох, ничего себе… вот это новость! Меня буквально придавили слова Светлого. Из памяти, один за другим, стали всплывать моменты моих «приступов страха», когда дракон вырывался для защиты. И потом, когда начала заниматься боевыми приёмами с братьями, получается мой восторг, веселье, нежные чувства, даже когда старалась их скрыть, влияли на всех, кто был рядом. Это и был «дурман», бесконтрольный, часто сильный, а я ходячий наркотик. Михар знал и молчал, лечил тело и душу человека, понимая, что без него не спасти дракона. И был прав.

— Вспомнила? — вопрос заставил вздрогнуть, виновато посмотрела на дракона, а он покачал головой.

— Не понимаю, что именно должна вспомнить? Но теперь знаю, как действует дурман… наверно знаю, — ответила я.

— Когда злилась на Рыжего, твоё тело напрягалось? Внутри разгорался протест? Его было слишком много, и появилось желание выплеснуть гнев из себя? А когда он вырвался с криком, полыхнул белый свет. Так? — на все вопросы Светлого я лишь кивала головой, но продолжала не понимать, как это работает.

— Но перед этим я тоже кричала, от неожиданности ударила Рыжего по носу, но вспышки не было. Он только потряс мордой. Почему? А когда второй раз закричала, во мне уже появился страх вместе с протестом и гневом, — объяснила, с тревогой ожидая ответ, зная отношение Светлого к страху.

— Понятно… — протянул он и хитро блеснул глазами. — Страх может подстегнуть и увеличить магическую силу. Но также, без контроля, он может выплеснуть всю её разом. Дракон станет слабым, уязвимым. А что испытывала Белая перед вспышкой?

— Сначала раздражение и досаду, а потом возмущение и ярость, когда хвостик прищемил, — ответила и покивала головой, подтверждая возмущение, а в голове прозвучал голос Белой «ррр-бульк-бульк».

— Мы же играли, — тихо прогудел своим удивительным голосом Светлый, состроив виноватое лицо.

Я рассмеялась, и Белая громко забулькала вместе со мной. И тут над головой словно раскрылся занавес, солнечный свет озарил всё вокруг. Огляделась, прикрывая ладонью глаза. Мы выехали из Зачарованного леса, гиганты остались за спиной, каменная дорога тоже.

Теперь это была широкая песчаная тропа, по краям зарастающая низкой травой. Вокруг обычный сосновый лес. Деревья росли далеко друг от друга, не затеняя землю, поэтому всю её покрывал весёлый ковёр из сочной травы, цветов, мелких кустарников. Разноцветная армия насекомых суетилась и порхала в этом зелёном великолепии. Птицы, не умолкая, носились между стволами, бегали по тропе, совершенно не обращая внимания на людей.