Солнечный пес

Теперь камера моя, подумал он, первый раз нажимая на спуск, и мысль эта вновь и вновь возвращалась, несмотря на то, что она не соответствовала действительности. Если бы камера была его, то выдавала бы одну и ту же фотографию - черного пса на фоне белого штакетника, - лишь когда на спуск нажимал он, Кевин. Но такого не происходило. Какая бы там магия ни заключалась в камере, повелевал ею не только Кевин. Такие же (ну почти такие же) фотографии получались и у отца, и у Мег, когда Кевин, точно выдерживая предложенный Попом график, дал ей пару раз нажать на спуск.

- Ты пронумеровал их, как я просил?

- Да, от одного до пятидесяти восьми. - Кевин показал Попу аккуратные кружочки с цифрой внутри в левом нижнем углу. - Но я не знаю, так ли это все необходимо. Я решил избавиться от камеры.

- Избавиться? Вроде бы в прошлый раз таких мыслей у тебя не было.

- Пожалуй, не было. Но теперь я хочу разбить ее кувалдой.

Проницательные синие глазки Попа впились в мальчика.

- Так, значит?

- Да. - Кевин не отвел взгляда. - Несколько дней назад я бы снисходительно рассмеялся над подобным решением, но теперь мне не до смеха. Я думаю, эта штука опасна.

- Вполне вероятно, что ты прав. Можешь прикрутить к ней динамитную шашку и разорвать ее к чертовой матери. Я хочу сказать, камера твоя. Но почему бы не повременить? Мне хочется кое-что сделать с этими фотографиями. Тебе, возможно, будет интересно.

- Что?

- Пока не хочу говорить, вдруг ничего не выйдет. Но к концу недели все будет сделано, и я думаю, что тогда тебе будет проще решить, как поступить с камерой.

- Я уже решил. - ответил Кевин и постучал пальцем по двум последним фотографиям.

- А как быть с этим? - спросил Поп. - Я рассмотрел снимки под увеличительным стеклом и чувствую: должен узнать, что это. Все равно что слово, которое вертится на кончике языка, но никак не вспоминается.

- Полагаю, я могу подождать до пятницы, - согласился Кевин, не отвечая на последний вопрос старика. - Но дольше я ждать не хочу.

- Боишься?

- Да, - честно признался Кевин. - Боюсь.

- Ты сказал своим старикам?

- Нет, разумеется, нет.

- Может, тебе захочется сказать? Захочешь сказать отцу, вот что я имею в виду. Подумай об этом, пока я сделаю то, что хочу сделать.

- Что бы вы ни задумали, в пятницу я намерен разбить эту камеру кувалдой моего отца. Мне больше не нужна камера. Ни "Полароид", ни какая-либо другая.

- Где она сейчас?

- В шкафу. Там она и останется до пятницы.

- В пятницу приходи в магазин. "Солнце" принеси с собой. Мы посмотрим, что вышло из моей идеи, а если желание разбить камеру у тебя останется, я сам дам тебе кувалду. Бесплатно. И колоду для колки дров, чтобы тебе было куда положить камеру.

- Договорились, - улыбнулся Кевин.

- Но что ты скажешь об этом родителям?

- Еще думаю. Не стоит их тревожить. - Кевин с любопытством взглянул на Попа. - Почему вы считаете, что я захочу рассказать об этом отцу?

- Если ты разобьешь свою камеру, отец разозлится на тебя. Это, наверное, и не так страшно, но он может подумать, что ты просто глуп. Или трусишка, вроде старой девы, которая звонит в полицию при каждом скрипе половицы, вот что я хочу сказать.

Кевин чуть покраснел, вспомнив, как разозлился отец, услышав, будто камера заколдована. И вздохнул. Этот аспект он как-то не продумал, но теперь, когда разговор принял такой оборот... ему не оставалось ничего другого, как признать правоту Попа. Если отец просто разозлится, Кевин это переживет. А вот если подумает, что его парень трус, или дурак, или то и другое... это сына Джона Дэлевена никак не устраивало.

Поп пристально смотрел на Кевина, читая его мысли столь же легко, как любой может прочесть газетные заголовки.

- Отец может встретиться с тобой здесь в пятницу, часа в четыре?

- Исключено, - покачал головой Кевин. - Он работает в Портленде. И возвращается домой не раньше шести.

- Если хочешь, я позвоню, - предложил Поп. - Джон придет сюда, если я попрошу. У Кевина широко раскрылись глаза.

- Да, мы знаем друг друга. - Поп сухо улыбнулся. - Давно. Он предпочитает об этом не распространяться, о знакомстве со мной, так же как и ты, и я это понимаю. Но что я хочу сказать, я знаком с твоим отцом. Как и со многими людьми в этом городе. Ты бы удивился, сынок, если бы я тебе их перечислил.

- Как вы познакомились?

- Однажды оказал ему услугу. - Поп чиркнул о ноготь спичкой, укрывшись от Кевина за облаком дыма.

- Какую услугу?

- А вот это касается только его и меня. Как вот это дело... - он указал на стопку фотографий, - касается только меня и тебя. Вот что я хочу сказать.

- Ну... конечно... пожалуй. Должен я ему что-нибудь говорить?

- Нет! - чирикнул Поп. - Я позабочусь обо всем.

Выходя из магазина, Кевин Дэлевен знал только одно: он хотел, чтобы все это закончилось раз и навсегда.

* * *

Поп еще минут пять сидел, глубоко задумавшись. Он вынул трубку изо рта, забарабанил пальцами по столу. Табачный дым рассеялся, и Кевин бы увидел, что глаза у мистера Меррилла сейчас холодные, как декабрьский ветер.