Солнечный удар

 Получается, что она провела в подвале почти 12 часов. А сколько еще предстоит? И что будет дальше? Вокруг темно, холодно, сыро. Комната небольшая, квадратная, потолок низкий, рукой можно дотянуться. На земляном полу старый, продавленный матрас, на нем и сидела. Хорошо, что была в джинсах, хоть не голыми ногами этой мерзости касалась. Вот и начались приключения. Или о других мечтала? Да уж, не о таких, конечно. А в жизни–то все оказалось попроще, погаже, пострашней. Дура, доигралась в жмурки с Полынцевым — получила свое. Ведь предупреждал же человек — не надо заниматься самодеятельностью, для этого есть органы. Сиди теперь в темнице, жди неизвестно чего.

 Она встала с матраса, осторожно подошла к двери, прислушалась.

 - Эй, там! Что вам от меня нужно?

 Тишина. Видимо, охранника не было на месте.

 Кому понадобилось ее похищать? Продолжается цепочка убийств, или появилось что–то новое? Если первое, тогда версия ограбления, выдуманная Полынцевым, отпадает — что с бедной девушки взять. А вот со вторым сложнее. Не в сексуальное ли рабство хотят ее продать? Между прочим, сейчас это очень популярная тема. Ох, и дура: поменяла героя на сутенера.

 - Эй, где вы там?! Чего вы хотите?!

 Интересно, дежурная имеет отношение к похищению? Ну, предположим, она позвонила сообщникам и сказала, что к ней приходили с вопросами. Как должны были поступить бандиты? Затаиться, наверное, следы подчистить, улики спрятать. Но не похищать же безвинную девушку. Тем более, что допрос проводил Полынцев, с ним бы и разбирались. Нет, скорее всего, дежурная здесь ни при чем. Все–таки, отгадка спрятана в убийствах. Но что общего у нее, питерской журналистки, с Янкой и Аркадием? Ровным счетом ничего. Те, по крайней мере, прибалтийскими корнями связаны. А она–то, каким боком? Или тайна в фотоаппарате? Вполне возможно. Только это опять получается гадание на кофейной гуще.

 - Эй, кто там есть!? Выпустите меня отсюда!

 - Форточку захлопни, сучка, — раздался хриплый голос вернувшегося на пост охранника.

 - Дайте попить.

 - Дают бабы, а мы берем.

 Юля, закусив губу, притихла. Разговор пошел в опасном направлении.

 

 Всю ночь Полынцев воевал, штурмуя Грозный, и утром в ушах еще звенела канонада.

 - Слушай, Андрюха, — выходя из душа, спросил Попов. — Ты во сне атаковал или оборонялся?

 - Что, слышно было?

 - Ну, дык. Орал - 'За мной, вперед!', потом - 'Назад, с флангов обходят!'. Я так и не понял ваших маневров.

 - Мы с переменным успехом, — скромно объяснил 'фронтовик', натягивая штаны. — Ты книжку здесь взял или с собой привез?

 - Из дома.

 - Люблю я умных людей. Едут в отпуск, литературу с собой берут. А тут, как лапоть — кроме кодекса ничего путного в жизни не читал. Сейчас по городу прошвырнусь, потом обязательно добью…

 - Правильно, — согласился Попов. — Эта штука поинтересней кодекса будет.

 На улице было немного прохладно и пасмурно, так же как на душе, совсем чуть–чуть. Андрей вошел в парк, вдохнув чистейший озон полной грудью. Все–таки, книжка хорошо отвлекла от сердечных переживаний. Разрыв с Юлей теперь казался всего лишь маленькой неприятностью - развеется. В пансионате сегодня делать нечего — никто не приглашал. Значит, в кино, а то закис от последних событий. Пробежаться бы сейчас по этой аллейке вдоль проспекта, размять гончие косточки, давненько километры на кроссовки не наматывал. А ведь было время, когда первый разряд с легкостью перекрывал, до кандидата в мастера всего нескольких секунд не хватало.

 Развернув пружинистый шаг (под впечатлением спортивных воспоминаний), Полынцев не заметил, что следом за ним едва поспевает коренастый мужчина с сотовым телефоном в руках.

 Черный джип, шурша колесами, прижался к обочине, плавно остановился. Затонированное стекло медленно растаяло в передней дверце.

 - Извините, не подскажете, как проехать к дендрарию? — выглянул из окошка усатый молодой человек.

 - Прямо по проспекту, — махнул рукой Андрей. — И через два перекрестка налево.

 - А вы не могли бы это на схеме показать? — открыв заднюю дверцу, попросил второй мужчина с прыщавым, давно небритым, лицом. — Мы тут запутались совсем.

 Интуитивно Полынцев ощутил какую–то опасность. То ли вопрошавшие подходили под теорию Чезаро Ламброзо (был такой ученый, утверждавший, что по внешнему виду человека можно судить о его преступной сущности), то ли вызвала подозрение их легкая навязчивость. Но природная вежливость не позволила тянуть с ответом, и ноги сами зашагали к машине. Подойдя к задней дверце, Андрей осторожно склонился над картой.

 В ту же секунду прыщавый, схватил его за волосы (собирался ведь под 'бобрик' подстричься, не успел) и с силой дернул к себе. Усатый подскочил сзади, отработанно пихаясь коленом. Но…