Солнечный ветер (СИ)

Дженсен выл, когда кончал снова, продолжая подаваться вверх и вниз, совсем потерявшись в ощущениях того, где было лучше: когда он падал всем телом вниз, ощущая чувствительной кожей яички Джареда или когда взлетал к звёздам, позволяя его члену выскользнуть из растраханной дырки. Член и кулак Джареда работали синхронно, даже когда Дженсен упал и растекся по его груди смытой на берег медузой, свесив руки и ноги и закрыв глаза. Он почувствовал, как большие ладони Джареда легли на его ягодицы, и Падалеки стал двигать его на себе, приближая своё наслаждение. Дженсен ничего не имел против таких действий, так как был уже не в силах шевелиться. Но, несмотря на тотальную усталость, он всё-таки нашёл способ помочь Джареду, присосавшись ртом к одному из сосков под своей щекой. Дженсен принялся сильно сосать его, покусывать и облизывать, отираясь виском о ключицы Джареда, продолжая чувствовать, потрясающе большого Джареда в себе.

Джаред вдруг судорожно выдохнул, и Дженсен выпустил изо рта осчастливленный сосок. Поводив руками, Дженсен вяло удивился отсутствию простыней под ними, потом и под ногами тоже. Мозг заставил глаза распахнуться, и в этот момент Джаред с яростным криком притиснул его к себе так сильно, что заставил закричать и Дженсена, потому что - чёрт! - было больно. И прекрасно.

Может быть, в том виноват сумасшедший оргазм Джареда и его эмоции. Или полное изнеможение Дженсена, которому сейчас могло привидеться всё что угодно, и он вряд ли бы оценил по достоинству любые чудеса, но... Он почти не удивился, когда скосив глаза вниз, увидел уменьшившийся в размерах прямоугольник их кровати со смятыми простынями. Страха не было. Разум отсекал всё ненужное и анализировал только ощущения тела в пространстве. А телу было чертовски хорошо. И Дженсену показалось, что нет ничего удивительного в том, что они с Джаредом висят под самым потолком как воздушные шарики. Всё так, как и должно быть. Кровать заменял Падалеки, а Дженсен лежал на нём как растекшееся тесто, руки и ноги свисали вниз. Чтобы уменьшить внезапный дискомфорт, он крепко обнял Джареда руками, распластав пальцы на мокрой спине, и сцепил в замок лодыжки на его пояснице. Он продолжал чувствовать слабые сокращения обмякающего в нём члена Падалеки и думал о том, как это здорово - трахаться в воздухе. Оказывается, способности детей Клана Индиго можно применять не только на благо государственных дел. Он улыбнулся своим мыслям и, слегка подвинувшись, снова обхватил сосок Джареда губами, медленно облизывая его сухим языком.

Вокруг них дрожало синее марево. Отчего-то оно напоминало переливчатые узоры на крыльях той невероятной бабочки, оставшейся в далёком прошлом. Самый яркий образ из всего выпускного бала, рождённый юным гением Падалеки. Дженсен не знал, почему вспомнил о ней именно сейчас, когда тот рвано дышал ему в ухо после жаркого секса. Возможно, ему было жаль, что они потратили столько лет впустую, соревнуясь и доказывая, кто из них лучше. Какая разница, если им хорошо вместе, а не порознь?

Глаза снова закрылись, ужасно захотелось спать, поэтому Дженсен оторвался от соска, потёрся носом о подбородок Джареда и прошептал, прижимаясь лбом к его груди:

- Спать лучше в постели, Джей, хотя мне и здесь понравилось. Вид отличный.

В груди Джареда загрохотало, предвещая звонкий смех, и Дженсен почувствовал лёгкое дуновение ветерка на остывающей коже. Он заставил себя распахнуть глаза и наблюдал, как приближается постель. Когда Падалеки благополучно коснулся спиной кровати, он самортизировал на нём, смежив веки, но рук и ног не расцепил. Джаред поцеловал его закрытые глаза и тихо оповестил:

- Корабли вернулись в порт, кэп.

- Принято, - отозвался Дженсен, и, ещё крепче прижавшись к телу, ставшему таким необходимым и родным, провалился в сон.

Тихий смех Джареда был последним, что услышал Дженсен, засыпая. Ему казалось, что это лучший в мире звук.

*****

Лучшим было и пробуждение. Ласковые губы скользили  по его пробуждающемуся ото сна члену, а искусный язык сгонял остатки сна быстрее браконьерской тревоги. Пальцы в волосах, сжатые в кулак, стали ещё одним открытием, словно их отрастили такими именно для этих целей, чтобы Дженсену было удобнее ухватить, притянуть к себе Джареда.

Потом он сжимал руками резную спинку кровати, а Джаред вбивался в него сзади со скоростью молотобойца так сильно, что приходилось прилагать усилия, дабы не приложиться лбом в стену напротив.

И душ оказался открытием в плане того, как много там оказалось приспособлений, словно созданных, чтобы с пользой провести время с любимым человеком.

К обеду они немного пришли в себя и съели содержимое корзинки, подаренной благодарной официанткой.

Дженсену было мало, и после трапезы он снова увлёк Джареда - или это Падалеки его позвал за собой? - в мир, созданный для них одних в просторном номере со смежными дверьми на далёком Уране.