Солнечный ветер (СИ)

...Сидящий рядом Джаред вдруг резко втянул воздух, и Дженсен рефлекторно вздрогнул: от любого звука голова раскалывалась на части. Деянира тем временем успела обколоть обезболивающим лекарством развороченное плечо Падалеки, и тот снова затих. Однако не забыл подмигнуть побледневшей от вида крови девушке. Кровь была повсюду: на коже, на одежде, даже на волосах «желторотика». Дженсена от её вида и количества тоже мутило. Но Джаред держал себя в руках и мужественно переносил все неприятные процедуры.

Дженсен оценил поведение Падалеки. Есть что-то волшебное в том, как вокруг раненного, истекающего кровью героя бегают и суетятся врачи, а тот находит в себе силы всех успокаивать, улыбаться да ещё и подмигивать. Дженсен понимал, что не место и не время думать об их соперничестве, но всё равно испытывал досаду из-за того, что раны Джареда были намного серьёзнее, чем его банальное сотрясение мозга, а «желторотику» хоть бы хны. Дженсен даже думать не мог о подмигивании, тошнота сразу подкатывала к горлу, и его начинало штормить. А если прикрыть хотя бы один глаз, пусть даже всего на секундочку (он уже пробовал), то вставала реальная угроза свалиться с проклятого смотрового стола совсем не героически. Голова кружилась без скидок на его ранг и опыт. Обиднее всего было то, что Джаред светился как лампочка, флиртуя и очаровывая девушку, а Дженсену хватало сил только на удержание своего тела в вертикальном положении.

...Полётное задание должно было пройти на «отлично», он слишком долго готовился к нему и знал до мелочей весь протокол. Абсолютно всё. И если бы не Такеши... И Падалеки... Откуда взялся Джаред? Учебные схемы полигонов всегда составлялись так, чтобы трассы не пересекались, особенно, если это трассы первогодков и выпускников. Ошибки программистов тут быть не могло потому, что кроме них контроль за процессом полёта дублировала матрица, координируя данные на именном браслете каждого курсанта. Кроме того, каждый участник перед выходом на полигон получал уникальный код для разблокировки учебных кораблей. Матрица не пропустила бы на полигон даже Директора Питермана, не будь он заявлен заранее.

Однако, если бы не Джаред, учебная «манта» Эклза могла стать тому могилой, как ни прискорбно это было признавать. Сама собой возникла и сформировалась мысль о том, что в этом году Ясуда особенно неистов. Раньше он не покушался на жизнь курсантов Школы. Но с начала учебного года, последнего и для Ясуды тоже, Такеши словно с цепи сорвался. Он заваливал предмет за предметом, полёт за полётом, его уже несколько раз вызывали к Директору для того, чтобы он объяснил своё поведение. И не отчисляли только потому, что за предыдущие курсы он набрал достаточное количество баллов, чтобы быть допущенным к выпуску. Но Ясуду учёба уже не интересовала. Складывалось ощущение, что все, находящиеся рядом с ним, являлись его кровными врагами. С того момента, как новичок Падалеки довольно жёстким способом поставил японца на место, обеспечив внеплановое посещение Медблока, Такеши будто умом повредился.

Вообще-то, Дженсену следовало уже давно доложить о выходках Ясуды Совету Школы, но он не сделал этого, потому что подростковый максимализм не позволял ему стучать на своего однокурсника, даже если тот и был отменной сволочью. Дженсен слишком увлёкся построением своей безупречной репутации отличника-не-ботаника, в чём, конечно, преуспел, но упустил из виду, в какую тварь вырос полный амбиций, чёрной зависти и беспричинной ненависти к более слабым товарищам честолюбивый подросток, жаждущий власти. Кроме вышеперечисленных качеств Ясуде нечем было похвастаться. В качестве курсанта Лётной Школы он показывал средние результаты, независимо от того, что это было: полёты или профильные предметы. И вообще было непонятно, как он прошёл жёсткий отбор в самом начале. Особого ума в нём не наблюдалось, и лётчиком он считался посредственным, но и с этим можно было бы смириться, имей Ясуда хотя бы элементарное понятие о порядочности. Хотя он, пожалуй, и слова-то такого никогда не слышал.

А вот Падалеки не испугался, принял вызов и победил, нажив себе врага. В конце концов, космос не так уж и освоен, как им, пилотам, казалось. Кто знает, как поведёт себя Такеши, обиженный когда-то Джаредом, пусть и за дело, доведись им встретиться в боевой обстановке.

Дженсену не хотелось думать, чем бы закончился сегодняшний полёт, если бы не Падалеки, нарисовавшийся на его пути подобно ангелу-хранителю. Трюк, совершённый им на учебной «манте» - это лучшее исполнение «бочки», которое Дженсен видел за пять лет своей курсантской жизни. Удивляться способностям долговязого сопляка, восемнадцать лет которому стукнет только этим летом, Дженсен перестал некоторое время назад. Джаред был лучшим везде, и все это видели. Можно из кожи вон лезть, ежеминутно опровергая очевидное, но факт оставался фактом - «желторотик» на полшага опережал Дженсена во всём. Эклз внутренне соглашался с этим, но озвучивать свои мысли не собирался.