Солнечный змей (СИ)

- А вот… – начал было Хагван, но под суровым взглядом Яцека зажал себе рот руками. Последние из гостей отряхнули колени от крошек. Речника о чём-то спросили сразу с двух сторон. Опустившись на скамью – Кессе показалось, что он очень доволен – Яцек ответил и спросил сам. Непонятная речь лилась со всех сторон, и Речница, сгорая от любопытства, старалась не слишком вертеть головой. Она – Чёрная Речница, и ей надлежало воплощать силу Реки… по возможности, молча.

Кессе показалось, что прошла целая вечность, но на деле миновал всего один Акен – и князь Сецех поднялся с престола и протянул руку к Речнику, парой слов заставив всех замолчать и встать с лавок. Кривийские чародеи расходились, негромко переговариваясь, и одетые в чёрное сторонились тех, кто был в зелёном. Кесса задумчиво смотрела на них. «Кажется мне, что сайтоны и метсайнены не очень-то ладят…»

- Всё хорошо прошло, – отрывисто сказал Яцек, вставая со скамьи. – Уже поздно. В доме Сецеха для нас приготовили покои.

- А еду? – жалобно спросил Хагван. Речник покачал головой.

- Голодным не останешься. Кесса, как твоя нога? Если надо, держись за меня.

- Уже не больно, – Чёрная Речница взяла на руки кошку и оглянулась. Зал опустел, только служители стояли у выхода и дожидались последних гостей.

- Речник Яцек, о чём вы договорились? – тихо спросила Кесса, пока их извилистым путём вели к гостевым покоям. – Что сказали Альвиг и Сецех?

- Князь уже помог нам, приняв нас всех в своём доме, и более он тут ни при чём, – негромко ответил посланец Реки, забирая у Хагвана Верительную Грамоту. – Но хорошо и то, что при нём метсайнены и сайтоны говорят о деле, а не о старых распрях. Я беседовал с магами разных домов, с Ящерниками и хозяевами вирок. И ещё день или два мне придётся говорить с ними, а вам – сидеть рядом со мной и ничего не понимать. Но пока всё идёт хорошо…

…Необычайно ранняя и тёплая весна пришла и в Ледну, но от Льдянки тянуло холодом – и жители не спешили снять зимние завесы. Тяжёлое полотно, сплетённое из коры, заслоняло дверной проём, толстые моховые занавеси спускались на ставни, погружая комнату во мрак. Церит-светильник стоял посреди стола и сиял, как самый яркий факел, но Кессе, привыкшей за зиму к ярким кристаллам в пещере Фрисса, он казался маленьким и тусклым. Углы небольшой комнаты, постели вдоль стен, под ворохами раульих шкур, тонули во мгле. Речница помешивала огромной деревянной ложкой густое варево в миске. Оно похоже было на растопленный олданский студень – вязкое горячее месиво из жира и размятой солёной рыбы. Листья Вялки тонкими волокнами плавали в нём – и больше ничего из пряностей там не было, и Кесса думала, не плеснуть ли в миску цакунвы из домашней фляжки. Зато соли в вареве было с избытком, и пришельцы с Реки то и дело передавали друг другу ковш с ягодным отваром – запить солёную снедь. Койя сидела на коленях у Речницы и сосредоточенно жевала кусок местного пирога. Он сочился жиром, и Кесса думала, что сегон голодным не останется.

- Мы, похоже, не ко двору, – вздохнул Хагван, в очередной раз отхлебнув из ковша. – Где это видано, чтобы посланникам Великой Реки пожалели кувшинчик берки?! Речник Яцек, я думаю, мы напрасно оставили дома кислуху!

- Ты трезвым-то не можешь посидеть тихо, – недовольно покосился на него Речник. – А после берки пойдёшь буянить. И по местному обычаю тебя выпорют на площади.

- Каримас великий… – охнул служитель и прижал ладонь ко рту. – Всё, молчу.

Койя выпустила изо рта хлеб и повернула голову, подняв уши торчком, за мгновение до того, как Яцек встал со скамьи и обнажил мечи. Перед ним, у стола, неведомо как пройдя незамеченным мимо Кессы, стоял невысокий смуглый чародей в тёмно-буром кафтане. В иссиня-чёрных волосах белели чаячьи перья.

- Хийва, – пришелец склонил голову и поднял перед собой руку ладонью вперёд. – Колосок к колоску над обрывом…

Он повернулся к притихшим спутникам Яцека и кивнул им. Кесса увидела яркие извилистые линии раскраски на щеках, и вокруг глаз, и черту на подбородке, похожую на след от звериного когтя… этот человек был из народа наринексов, левобережников, тут сомнений быть не могло. И он говорил на языке хелов – южном наречии, едва ли знакомом многим северянам.

Яцек, помедлив, вернул мечи в ножны и смерил пришельца хмурым взглядом.

- Зачем ты пришёл сюда, метсайнен? – сердито спросил он. – Время для разговоров прошло – и не наступит раньше рассвета. Князь Сецех впустил тебя?

Наринекс покачал головой.

- Вы с дороги, отдых нужен вам, – сказал он извиняющимся тоном, – и князь не знает, что я тут – он бы меня не пустил. Но метсайнены послали меня к тебе, Речник Яцек Сульга, и дело у меня срочное. Я Тсиват из Белых Рысей… боги да хранят всех вас, и простите за вторжение.

- Так Сецех не знает… – протянул Речник и опустился на скамью, облокотившись о стол. – Похоже, Хармаканса совсем мышей не ловят. Я не буду говорить с тобой одним, метсайнен. Завтра у престола Сецеха будет достаточно времени и места для всех – завтра и приходи.