Солнце

– Я прошу тебя. Перестань, – снова просит Брайан, глядя на застывшую Диану. Выбежавший на шум Уолтер велит одному из помощников увести Николь, а сам спешно отводит Диану в свой кабинет – огромный, с панорамными окнами, из которых открывается захватывающий вид на большой город. Он усаживает ее в удобное кресло из алой кожи, а сам опускается в кресло напротив.

– Что с тобой? – спрашивает Уолтер преувеличенно заботливо.

Диана молчит. Она снова кажется всем им зазвездившейся истеричкой.

– Я понимаю, – мягко продолжает продюсер, – что ты ревнуешь отца к сестре, но стоит быть сдержаннее. Здесь всюду уши и глаза.

– Что? – переспрашивает Диана изумленно. – Кого?

– Свою сестру. Да-да, я все знаю. И хотя я занимаюсь вами обеими, ты должна понимать, что я на твоей стороне. Ты – номер один. Лучшая.

Диана смеется в кулак. Уолтер, кажется, совершенно сошел с ума, раз решил, что Николь – ее сестра. Но тут же она замолкает. Если Уолтер пришел к выводу, что Николь – дочь Николаса Мунлайта, он никогда не оставит «Стеклянную мяту». Да, Диана сейчас зла на них, и все внутри искрит от обиды, но она хочет, чтобы те, кого она считала друзьями, продолжали заниматься музыкой и подниматься дальше.

– Хорошо, что ты на моей стороне, – говорит Диана. – Я ценю это. Надеюсь, саундтрек будет готов в ближайшие дни.

– Не переживай из-за этого, – успокаивает ее Уолтер. – Лучше думай о том, что вскоре ты сама сможешь петь.

Диана ухмыляется. Вскоре. Сама. Петь.

Смешно.

Да, она лечится, постоянно наблюдается у фониатра и даже вновь начала заниматься вокалом, но ее голос теперь не тот, что был прежде. Диане говорят, что дело в ее голове, а не в голосовом аппарате. Она не хочет петь. Поэтому ее реабилитация идет так медленно. И поэтому голос с таким трудом возвращается к ней обратно. Фониатр мягко намекает, что Диане нужен психотерапевт, но она каждый раз молча посылает его взглядом. Она нормальная. Просто… у нее слишком сложная голова.

Бессонница, раздражение, один и тот же повторяющийся сон, нервные срывы, истерики – под холодной маской у Дианы слишком горячая кровь. Облегчение приносят только музыка и боль – физическая, притупляющая боль душевную. Теперь Диана не может резать руки – они всегда на виду, потому порезы появляются на бедрах. С одной стороны, в такие моменты Диана не совсем понимает, что делает – ее охватывает безумие, но с другой, все же осознает, что не должна портить себе кожу на видных местах.

Возможно, она все-таки ненормальная.

Ее взгляд становится отсутствующим, и Уолтер неправильно интерпретирует его.

– Не переживай. Я и твоя мать все обдумали. После концерта на «Скай-Арена» ты «повредишь» голосовые связки и вернешься через несколько месяцев. Скажем, что у тебя была операция. Это прекрасно объяснит тот факт, что у тебя изменился голос. К тому же нам всегда поможет автотюн. Ты будешь петь сама, как и мечтала.

Мечтала… Хорошее слово. Теперь Диана мечтает вернуться в прошлое, в тот день, когда ее перепутали с Санни Ховард, чтобы остаться дома. Даже Дастин Лестерс не вызывает в ней теперь столько эмоций, как раньше. А ведь она любила его. Грезила о нем.

– О твоей тайне никто не узнает, – по-отечески улыбается ей Уолтер. Диана молчит.

Продюсер показывает ей расписание на следующую неделю, рассказывает что-то про съемку в рекламе духов известного Дома моды, Диана подписывает какие-то документы, а потом уходит – впереди интервью. И наверняка там снова будут спрашивать о том, помогал ей папочка или нет.

Все знают, что помогал, все усмехаются за ее спиной. Только голос, принадлежащий Ховард, не дает им полностью растоптать ее. Они вынуждены признать ее талант. Талант рыжей. Диана тоже его признает.

Настроение ее уходит в ноль. А окружающие снова видят в ней Снежную королеву – холодную и равнодушную.

Вечером Диана едет в особняк родителей. Сегодня – семейный ужин, на котором отец решил собрать всех, кроме, разве что, Виктора. Он до сих пор находится в изгнании. Мать несколько раз звонит ей и говорит, что, возможно, сегодня отец скажет что-то про завещание. Диана должна быть паинькой и ловить каждое его слово. Получив известность, она заработала неплохие очки, а это значит, что она может получить по завещанию больше, чем они рассчитывали. Диана несколько отвыкла от такой опеки матери, но понимает, что та волнуется из-за денег и страха ничего не получить. Она слушает Эмму, бездумно глядя в окно машины, и почему-то думает о том, что это неправильно и глупо. Странно, что мать и отец не любят друг друга – а ведь в детстве ей казалось, что браки заключают только по любви, а не по расчету. Однако мать быстро объяснила ей, что чувства – самая бесполезная вещь в мире, а любовь всегда лжива, если это, конечно, не материнская любовь.

Диана давно не была в доме родителей – несколько месяцев. Она жила в своей квартире – в той самой, которая находилась над апартаментами Лестерса. Правда, и там она появлялась нечасто, только на ночь.