Солнце

Нельзя просто пожелать попасть в другое место. Нужна дверь. Даже тогда дверь могла послать тебя туда, куда захочет, вне зависимости от того, что ты просил. Она не всегда посылает туда, куда ты хочешь пойти. Иногда она посылает туда, куда ты, по её мнению, хочешь пойти.

Это не всегда одно и тоже. Далеко не всегда одно и то же.

Не. Всегда. Одно. И. То. Же.

Фигран ощутил рябь интереса в свете своего брата. Он почувствовал, как его брат колеблется, желая спросить больше об этом, о дверях, о том, как они работали и куда вели.

Затем Фигран почувствовал, как его брат вспомнил какую-то другую, более срочную вещь.

Что-то, связанное с границами, временными ограничениями, неоспоримыми сроками.

Что-то, что правда не могло ждать.

Его брат оттолкнул в сторону тот интерес к дверям — по крайней мере временно, пока та более срочная штука не закончится.

«Что тебе нужно от меня, брат?» — послал Фигран, улыбаясь шире.

Его брат был добрым. Он всегда был таким добрым. Он всегда был с ним таким милым и добрым, даже когда Фигран был злым. Даже когда Фигран делал Плохие Вещи.

«Я сделаю что угодно, само собой, — добавил Фигран. — Абсолютно всё, что смогу. Ты же знаешь это, да?»

Облегчение вышло из света его брата густым импульсом, согревшим грудь Фиграна.

«Спасибо тебе, брат. Я это знаю. Поэтому я пришёл к тебе, и ни к кому другому,

 — благодарность его брата выплеснулась во второй раз, тёплым импульсом привязанности и света. — Скоро я кое-что сделаю, — сказал голос. — Мне нужно, чтобы ты в этот момент оказал мне услугу. И пожалуйста… не говори моей жене. Я очень скоро свяжусь с ней, но не хочу, чтобы она как-то подвергла свою жизнь опасности. Я не хочу, чтобы она беспокоилась обо мне. Ты понимаешь, да?»

Фигран широко улыбнулся. «Воистину, понимаю. Я рад помочь, брат! Всегда! — затем он помедлил, подумав над словами другого мужчины. — Само собой, ты знаешь, что это раздосадует её? Ей не нравятся такие вещи. Ей не нравится, когда ей говорят ложь. Особенно ты».

«Я не намереваюсь лгать ей, — послал его брат чуть резче. — И я подозреваю, что она и так разозлится на меня за некоторые вещи, — он вздохнул, и Фигран уловил образ того, как он проводит своими длинными пальцами по ещё более длинным чёрным волосам. — Я бы ей сказал, брат. Я бы сказал. Но она склонна плохо реагировать, когда считает, что я подвергаю себя опасности. Я просто не хочу, чтобы она беспокоилась. До тех пор, пока я не смогу убедить её, что всё хорошо. Ты понимаешь?»

Фигран усмехнулся.

Тем самым он заслужил слегка хмурый взгляд от его сестры с тёмными волосами, Войны, которая сидела слева. Она окинула его взглядом, всё ещё хмурясь, затем хмыкнула и снова сосредоточилась на арене.

Фигран понизил свой мысленный голос, зашептав в тех верхних пространствах.

«Так верно, брат мой. Так верно, — послал он. — Это ей нравится намного меньше, чем ложь».

«Так может, ты смог бы сделать первое для меня? — послал другой так же тихо. — Ты мог бы сделать эту первую вещь, брат, а затем я свяжусь с ней и скажу ей прийти к тебе на помощь? Когда я буду иметь лучшее представление о том, как они отреагируют на то, что я сделаю?»

Фигран проследил за логикой своего брата в красочных картинках, витавших в золотых и розовых пространствах над ним. Он смотрел, как эти образы проплывают мимо, и постепенно его улыбка становилась шире.

«Конечно, мой любимый брат

, — сказал он секунду спустя, всё ещё улыбаясь небесам. — Да… я полностью понимаю. Предоставь это мне».

И вновь облегчение выплеснулось из сине-белого света другого мужчины.

«Спасибо, брат мой. Спасибо».

Я задержала дыхание, сидя абсолютно неподвижно в тишине, воцарившейся после слов Балидора.

Рядом со мной Касс сделала то же самое.