Солнце для Джона Рейна

— Итак, японскому правительству заявлено о визите специалиста по шифрованию и кодированию из АНБ и главы южно-азиатского отделения ЦРУ. Оба прибывают сегодня ночным рейсом из Вашингтона. Не думаю, что это совпадение — их вызвал Хольцер!

— А куда они поедут? В посольство?

— Сейчас узнаем. — Тацу снова набрал какой-то длинный номер. — Выясните, запросили ли гости дипломатический эскорт, и если да, то куда он направляется. Да, подожду.

На этот раз ответ пришел почти сразу, и мой приятель прижал трубку к груди.

— В Кейсацучо поступает множество запросов на сопровождение официальных делегаций из США. Мол, в американском правительстве все нищие, обычный эскорт оплатить не в состоянии, вот и обращаются к нам. Кажется, впервые в жизни я с большим вдохновением помогу американским коллегам.

Судя по полученной информации, из отеля «Хилтон», что находится в международном аэропорту Нарита, высокие гости отправятся на военно-морскую базу США в Йокосуке. Случится это рано утром в четверг.

— Ты его прижмешь! — радостно выпалил я.

— Каким образом?

— Очень просто: остановишь машину, отнимешь диск и объявишь Хольцера персоной нон грата.

— На каком основании? Придумай, что мне потом сказать начальству, если, конечно, на месте не пристрелят!

— Черт подери, не знаю! Скажи, что получил информацию из анонимного источника.

— Нет, Рейн-сан, ошибаешься! То, что ты мне сказал, не основание! Домысел, слух...

— Слушай, Тацу, — раздраженно сказал я, — где ты научился так разговаривать? Стопроцентный бюрократ!

— Дело не в бюрократии, — холодно сказал он, и я тут же пожалел о своем выпаде, — а в том, как правильно провести сложную операцию. То, что ты предложил, совершенно неприемлемо.

Я покраснел. Тацу, как никто другой, умеет поставить меня на место, превратив в неловкого, тупого полукровку.

— Ладно, забудем мои глупости. А ты-то что предлагаешь?

— Думаю, что смогу добыть диск и защитить Мидори. Но мне понадобится твоя помощь.

— Что ты задумал?

— Нужно, чтобы машина Хольцера остановилась за пределами военной базы. Предлог можно выбрать любой, например, проверка колес на наличие взрывчатки. Всякое может случиться! Анонимный звонок в Кейсацу-чо был бы очень кстати, — кольнул меня холодным взглядом Тацу.

— Да, пожалуй.

Равнодушно пожав плечами, приятель продиктовал номер телефона, который я записал на тыльной стороне руки. Последние четыре цифры нужно поменять местами и из каждой вычесть два.

— Естественно, офицер охраны попросит водителя приоткрыть окно, чтобы объяснить, из-за чего произошла заминка.

Я кивнул, понимая, к чему он клонит.

— Запиши номер пейджера, — сказал я и быстро продиктовал цифровую комбинацию. — Когда появится информация о маршруте, скинь сообщение. Сначала набираешь номер, потом три пятерки, чтобы я понял, кто это. Еще мне понадобится кое-какая экипировка, вспышка, например.

Название «граната-вспышка» говорит само за себя: взрыва как такового нет, только грохот и ослепительно яркий свет. Спецслужбы часто используют такие для подавления атак террористов: бросают гранату в комнату, чтобы внести хаос, а потом отстреливают «плохих» ребят.

Для чего понадобилась вспышка, объяснять не пришлось.

— Как передать? — только и спросил Тацу.

— Оставишь у фонтана в парке Хибия, — соригинальничал я. — Прямо у бортика со стороны Хибия-дори, вот здесь. — Для пущей наглядности я нарисовал на ладони план. — Как только вспышка будет на месте, сообщи, чтобы не лежала слишком долго без присмотра.

— Договорились.

— И еще кое-что...

— Да?

— Предупреди своих людей! Не хочу, чтобы меня подстрелили по ошибке.

— Хорошо, постараюсь.

— Старайся как следует. Я же головой поплачусь...

— Не только ты. Если операция сорвется, начнется расследование: кто приказал остановить машину и под каким предлогом. В лучшем случае мне грозит отставка, а в худшем — тюрьма.

Тацу прав: мы оба рискуем, хотя смерть все-таки страшнее тюрьмы.

— Ты только останови машину, — тихо сказал я. — Остальное сделаю сам.

Мой друг кивнул и чопорно поклонился.

— Удачи, Рейн-сан, — проговорил он и растворился в осенней мгле.

22

Люблю ночной Токио. Больше всего мне по душе иллюминация, создающая совершенно особую праздничную атмосферу. Яркий неон рекламы, задорное подмигивание клубов и баров, тысячи фар, похожих на человеческие глаза. Это на главных улицах, где всегда кипит жизнь, а в аллеях и переулках бархатный сумрак, разбавленный светом торговых автоматов и фонарей.

После ухода Тацу я брел по темным улочкам Ебису, направляясь в отель «Империал», где собирался пожить, пока не завершится операция. Пожалуй, по дерзости мероприятие ничуть не уступает вылазкам в тыл вьетконговцев. Интересно, что означал поклон Тацу? «Прощай навеки, милый друг?»

Ну уж нет, я слишком многое пережил, чтобы погибнуть по вине такого проходимца, как Хольцер! На темных улицах никого, значит, можно слегка ослабить бдительность и погрузиться в воспоминания.