Солнце и луна

– Куда умнее избегать неприятностей, чем потом из них выкручиваться, – перебил Хью, невольно восхищенный таким самообладанием. – Человек здравомыслящий, заметив, что его преследуют, будет держаться людных и освещенных мест и всеми силами избегать темных переулков. И уж тем более глупо так вести себя особе женского пола. Зачем тебе понадобилось прятаться здесь?

– Я хотела выследить тебя, узнать, где твоя берлога, и передать тебя в руки закона! – надменно ответила Филиппа.

Хью расхохотался.

– Хотела выследить меня? Что за дурочка! Сама судьба решила тебя проучить, чтобы не слишком задавалась.

– Ищешь оправдания своей низости?

– Зато твоей глупости оправдания не найти. Шляешься ночами по городу, не понимая, что все до поры до времени. Мерзавцев кругом хоть пруд пруди.

– И притом вооруженных до зубов!

– Думаешь, я не справлюсь с тобой голыми руками?

– Мне уже приходилось обагрять это лезвие кровью, что бы ты там ни думал! Еще неизвестно, кто с кем справится. Я, может, и не очень сильная, зато ловкая и не поколеблюсь отсечь любую часть твоего тела, которая подвернется под мой кинжал!

– Да неужто?

Поскольку Филиппа продолжала держать оружие на уровне его горла, Хью не составило труда ухватить ее за запястье и вывернуть его так, что пальцы ее разжались. Кинжал выпал. У девушки вырвался приглушенный крик негодования.

– Так-то лучше, – заметил Хью, ногой отбрасывая кинжал подальше. – Я нежно люблю все части своего тела и вовсе не желаю расстаться ни с одной из них.

Мысленно он добавил: «Хватит и того, с чем уже пришлось расстаться». Глаза его успели привыкнуть к темноте, и теперь он мог видеть Филиппу более ясно. Судя по частому дыханию и взгляду, полному ужаса, она, наконец, сообразила, в какую серьезную переделку попала.

Самое время.

– Этот ножичек только сделал тебя более уязвимой, потому что создал иллюзию безопасности. Теперь ты сама видишь, что с тобой вполне можно справиться даже без оружия.

Хью сделал шаг вперед и оперся левой ладонью о стену, правой по-прежнему держа ятаган так, что лезвие слегка касалось горла девушки. На лице ее теперь было мрачное, почти безнадежное выражение, но она выдержала его взгляд, хотя и дрожала всем телом.

– Что скажешь? Разве победа не за мной? Я вдвое тяжелее, а уж во сколько раз сильнее, и говорить незачем. К тому же я намерен довести до конца то, зачем здесь нахожусь. – Он приблизил лицо почти вплотную, понизив голос до шепота, ласкового и тем самым еще более пугающего. – Ты переоценила свои силы, потому и навлекла на свою голову беду. Хорошенькая штучка вроде тебя должна сто раз подумать, прежде чем выйти одной во тьму, где таятся негодяи вроде меня, и уж тем более ей не стоит забредать в переулки, где негде повернуться, некого позвать на помощь и можно надорвать горло криком – все равно никто не услышит. Теперь ты полностью в моей власти…

Хью позволил взгляду ненадолго погрузиться в глубину черных, как ночь, глаз Филиппы, потом перевел его на губы, такие же яркие на бледном лице, как карминовые губы фарфоровой статуэтки. Лезвие шевельнулось, погладив горло с обманчивой нежностью, словно пальцы любовника. Кончиком ятагана Хью по очереди забросил полы плаща на плечи Филиппы. Веки ее опустились, дыхание пресеклось, и так она стояла – прижавшись к стене, каменно напряженная, – пока он скользил по ней оценивающим взглядом.

В самом деле, она была воплощенным изяществом: маленькие округлые груди, женственные бедра и поразительно тонкая талия, подчеркнутая вышитым пояском. Когда Хью снова посмотрел ей в лицо, черные глаза открылись и уставились на него с отвращением и все с тем же странным самообладанием.

– Что ж, делай свое дело!

– Правда?

– А что? Я ведь проиграла! – сказала Филиппа с удивительным в ее положении достоинством. – Я не выйду из этой переделки без потерь, но предпочитаю выйти из нее живой, а потому не стану сопротивляться, если ты уберешь от моего горла свой меч или как это там называется.

– Как скажешь. Вижу, ты взялась за ум.

Хью с удовлетворенной улыбкой спрятал ятаган и взялся за пояс своих узких штанов.

Глава 2

«Никогда не теряй самообладания! Паника – твой злейший враг!»

Филиппа закрыла глаза, прикидывая, как бы перехитрить этого ублюдка. Она предпочитала быть изнасилованной, чем убитой, но надеялась избежать и того, и другого. Похоже, негодяй поверил в ее готовность уступить, и его бдительность притупилась. Теперь, когда его странное оружие снова очутилось в ножнах, появился шанс на успех, если только не терять головы.

– Эй, открой глаза! – услышала Филиппа. – Посмотри-ка, что у меня есть.

Открыв глаза, Филиппа первым делом нанесла насильнику удар в переносицу двумя кулаками сразу. Он попытался уклониться, но не вполне успел и получил вместо носа по скуле.

– Чтоб мне пропасть!.. – начал он с усмешкой и тут же охнул от нового, более точного удара.