Солнце и Замок

– И не решат, будто ты ради нас бросил Урд? – с улыбкой шепнула она. – Зал Правосудия уже близок, однако ответить на твои вопросы я постараюсь. Времени хватит. Во-первых, не все мы иерограмматы. Часто ли на Урд дети санньясинов становятся святыми сами? Во-вторых, по-вашему не говорю ни я, ни еще кто-либо из нас, и ты по-нашему не говоришь тоже.

– Но, госпожа…

– Не понимаешь?

– Нет…

Сказанное ею казалось настолько абсурдным, что иного ответа у меня не нашлось.

– Объясню после предварительного разбирательства. А сейчас я должна попросить тебя о небольшой услуге.

– Все, что угодно, госпожа.

– Благодарю. Если так, будь добр, отведи эпитома на скамью подсудимых.

Я озадаченно поднял брови.

– Мы испытываем, судим его с согласия жителей Урд – тех, кого он представляет здесь, на Йесоде. В ознаменование этого его должен препроводить на скамью подсудимых один из вас, такой же, пусть даже не столь выдающийся, представитель вашего мира, как и он сам.

– Хорошо, госпожа, я согласен, – кивнул я, – покажи только, куда его следует отвести.

– Прекрасно. Что ж, страж у нас есть, – сообщила она сопровождавшим ее йесодцам.

Те одобрительно кивнули, и тогда моя спутница, взяв пленника за плечо (хотя он легко мог бы воспротивиться), подвела его ко мне.

– Твоих товарищей мы отведем в Зал Правосудия сами, а там я объясню им, что происходит. Тебе это, думаю, ни к чему. А ты… как тебя зовут?

Тут я слегка замялся, гадая, известно ли ей имя настоящего эпитома.

– Ну же, неужто это такая страшная тайна?

Что ж, признаться мне в скором времени предстояло, так или иначе, хотя я надеялся прежде послушать, о чем будет говориться на предварительном разбирательстве, дабы подготовиться и встретить свой черед во всеоружии. Приостановившись вместе с нею под портиком, я ответил:

– Имя мое – Севериан, госпожа. А как, позволь узнать, звать тебя?

Новая ее улыбка оказалась столь же неотразимой, как и первая на моей памяти.

– В своем кругу имена нам ни к чему, но теперь, познакомившись с тем, кто нуждается в них, я назовусь Афетой. Не бойся, – добавила она, заметив сомнение в моем взгляде, – те, кому ты назовешь это имя, поймут, о ком речь.

– Благодарю, госпожа.

– Ну, а теперь веди его – вон под ту арку, – велела Афета, указав вправо. – За нею увидишь длинный эллиптический коридор. Дверей в его стенах нет, заблудиться негде. Следуй им до конца, и коридор приведет вас в Зал Правосудия. Взгляни на его руки: видишь, как они скованы?

– Да, госпожа.

– В Палате увидишь кольцо для пристегивания подсудимых. Веди его прямо туда, пристегни – найти разъемное звено и разобраться во всем нетрудно, займи место среди свидетелей, а по завершении заседания дождись меня. Я покажу тебе все чудеса нашего острова.

О чем речь, тон ее не оставлял никаких сомнений.

– Но я ни в коей мере недостоин сего, госпожа, – с поклоном ответил я.

– А вот об этом предоставь судить мне. Ступай. Сделай, как велено, и не останешься без награды.

Вновь поклонившись, я повернулся к великану и взял его за плечо. Выше уже говорилось, что ростом пленник превосходил любого из экзультантов, и в этом я нисколько не преувеличивал: высок он был, почти как Бальдандерс – правда, не столь тяжел, зато молод и полон сил (пожалуй, настолько же молод, как сам я в тот памятный день, когда, переступив порог Двери Мертвых Тел, ушел из Цитадели с «Терминус Эст» за спиной). Проходя следом за мною под арку, ему пришлось нагнуться, однако шел он покорно, точно годовалый барашек за пастушонком, приучившим его к поводку, а теперь задумавшим продать на рынке какому-нибудь семейству, где барашка охолостят, дабы успел разжиреть к праздничному застолью.

Действительно, формой коридор больше всего походил на яйцо из тех, что фокусники ставят на столик стоймя: плавно изогнутые, стены его смыкались высоко над головой, образуя почти остроконечный свод, а внизу еще более плавно переходили в пол наподобие неглубокого желоба. Госпожа Афета оказалась права: ни одной двери в нем не имелось, зато по обе стороны тянулись вдоль стен ряды окон. Последнее меня озадачило, так как я полагал, что коридор огибает дугой зал суда, расположенный в центре здания.

На ходу я поглядывал то вправо, то влево – поначалу любопытствуя, каков собой Остров Йесода, затем дивясь его поразительному сходству с Урд, и, наконец, едва не цепенея от изумления. Вскоре увенчанные снежными шапками горы и равнины пампасов уступили место череде крайне странных интерьеров, как будто каждое из окон вело в иное, новое здание. Просторный, безлюдный зал, облицованный зеркалами… еще зал, гораздо просторнее первого, с множеством полок, заваленных книгами… тесная, устланная соломой камера с зарешеченным оконцем под потолком… темный, узкий коридор меж двух рядов железных дверей…

– Что ж, дело вполне очевидно: здесь ожидали меня, – повернувшись к клиенту, сказал я. – Вон камера Агила, а вон наши темницы под Башней Матачинов, и так далее, и так далее. Вот только за меня отчего-то принимают тебя, Зак.