Солнце моей ночи

Элина добилась, того чего хотела. Бордовая женщина посчитала ее просто взбалмошной девчонкой, с перепадами настроения. Подвоха она больше не ждала. Можно было приступать. Но она почему-то не решалась. Наверное, еще рано.

– Да, конечно хочу. Давайте уже быстрее разберемся с этим.

– Вы уверенны, что, когда Вы вышли из бара в первый раз, на парковке никого не было?

– Да.

– Почему Вы так уверенны?

– Парковка хорошо видна при выходе из кафе, она освещена уличными фонарями, это большое и пустое пространство и там было всего две машины – я бы заметила, если бы там кто-то был, – монотонно пробубнила девушка.

– И сколько времени прошло между тем, как Вы зашли в кафе за сумкой и услышали крик Дениса.

– Минут пять-десять, я не помню, если честно, я так устала в тот день.

– Вы десять минут ходили за сумкой?

«Чистой воды допрос» – подумала Элина.

– Нет, то есть да… я… – Элина хотела было солгать, придумать, что она ходила зачем-нибудь в подсобку, но вдруг вспомнила, что в кафе есть камера видеонаблюдения и она направлена как раз в ту сторону, где она вчера сидела и сверлила взглядом стенку. – Я хотела просто успокоиться, перевести дух, ну после того, что произошло, поэтому я просто села и сидела за столиком минут пять или десять, – выдохнула Элина.

– Хорошо, я понимаю.

– А в кафе в тот вечер было много людей

– Нет. За весь вечер человек двадцать от силы, и то по очереди, последние посетители ушли за полчаса до закрытия.

– Элина Васильевна, а был среди них кто-то подозрительный.

– Что это значит?

– Ну, человек, который выбивался из общей массы этого города, выглядел несколько по-иному, не как остальные.

– Все люди разные, я не понимаю о чем Вы.

– Хорошо, попробуем по-другому. Это, ведь, небольшой городок и Вы наверняка знаете всех местных в лицо?

– Я живу здесь не так долго. Кажется, с этим я ничем не смогу Вам помочь.

– Может быть, кто-то пытался с Вами познакомиться?

– Это бар. Понимаете, люди там выпивают и… часто начинают, как бы это сказать…

– Лезть, приставать?

– Нет, не совсем так. Проявлять знаки внимания, пожалуй, так вернее. Это вполне обычная ситуация. Я даже не замечаю, когда это происходит.

От всей этой игры в послушную допрашиваемую, пыл Элины заметно остыл, а она все никак не могла подобрать момента, что бы нанести удар Бордовой женщине.

– Итак, насколько я понимаю, перед тем, что случилось с Денисом, он пытался Вас изнасиловать?

– Что?! – за этот день Элине, конечно, пришлось ответить на множество разных вопросов, в том числе и бредовых, но от этого она просто опешила. – Нет, что вы. Конечно, нет! Он просто был пьян и не в себе. Да, он прижал меня к стенке, пытался поцеловать силой, но то о чем Вы говорите… Нет, он бы не сделал такого. Он был хорошим человеком! – на последних словах голос Элины слегка охрип.

Она вдруг вспомнила, почему она здесь. То, чего она не осознавала весь этот день, вдруг настигло ее: Денис УМЕР. Умер человек, который был в ее жизни. Пусть и не успел стать ей другом, и конечно не был чем-то большим, хотя, наверное, он и хотел этого. Но он был без преувеличения единственным человеком в этом городе, которому была небезразлична жизнь Элины. А теперь его нет.

К горлу девушки подкатил ком.

– А как Вы считаете, если бы кто-то смотрел на вас со стороны, он бы мог подумать, что это попытка изнасилования?

– Нет. – В Элине вдруг выросла невероятная и всеобъемлющая ненависть к этой женщине, которая сидела тут и спрашивала всякий бред, который никак не мог помочь найти убийцу Дениса, и уж тем более вернуть самого Дениса.

– Почему нет?

– Потому что там никого не было! И я не думаю, что в этом городе есть хоть кто-то, кому не все равно, что со мной происходит: насилую меня, грабят или убивают! И уж тем более, уверяю Вас, никто не стал бы за меня убивать. Единственный человек в этом городе, которому было не все равно жива я или нет, пролежал всю ночь на парковке перед проклятой «Жар-птицой» с пробитым горлом. Я ответила на все ваши вопросы? – злость Элины достигла апогея и пошла на спад, конец своей тирады она говорила уже спокойным тоном. Но она не хотела отпускать свою злость. Она заполняла ее пустоту, и вытесняла боль.

– Милая, я не думала, что так задену тебя этим вопросом, но нам нужно успокоиться и продолжать, – приторность голоса женщины тоже достигла апогея, только тошнотворного.

– Понимаете ли, милая… Эм, простите, – эти слова девушка сказала нарочито выразительно, – Вот беда, я совсем забыла, как к Вам можно обратиться?

– Ах да, моя оплошность, я совсем забыла представиться меня зо…

– Нет, это не Ваша оплошность, я и вправду забыла, это ведь было около полутора лет назад. – Элина, наслаждалась растерянность ненавистной ей женщины. – А вот, вспомнила, Ангелина Яковлевна. Но, знаете, скажу Вам по секрету, мы Вас всем классом прозвали Бордовой женщиной. Потому-то я и забыла имя.

– Я-йа-й… я не понимаю.

– Да, и я не понимаю, как преподаватель университета, еще пару лет назад ходивший по школам, завлекая старшеклассников рассказами о своем увлекательном предмете, вдруг стал следователем.