Солнце не пахнет

– Урсула, – тихонько позвал я, присев на корточки.

Она не ответила.

– Урсула!

– Ну что?

Я помолчал, желая лишний раз убедиться в том, что собирался сказать.

– Они собаку гонят.

Дикие крики стали гораздо громче, а злые, режущие запахи уже было невозможно ни с чем спутать: бешеная шайка пронеслась совсем недалеко от нас. Ману бежал впереди и так скалился, что это никак нельзя было назвать просто довольной улыбкой. Он улыбался жестоко, зло хмуря брови. Не только мой нос это чувствовал. По одному виду Ману можно было заметить, что он слишком кровожадный для ребёнка.

Сразу за Ману вприпрыжку нёсся хитроглазый мальчишка, имя которого я так ни разу и не слышал. Он сильно отличался от остальных: у него в руках не было камней или палок, он нёс только рваный футбольный мяч, иногда бросая его на землю, чтобы поймать, когда тот отскочит. Как я заметил, хитроглазый всегда или почти всегда вёл себя скромнее всех из компании, редко участвовал в драках. Тем не менее, он оставался одним из них, вечно таскался за Ману и поддакивал ему. Встретить его одного было в той же мере опасно, как наткнуться на всю толпу сразу, потому что этот стукач тут же звал Ману и остальных.

За хитроглазым и Ману бежали ещё двое мальчишек и Рике. Самый крупный, неповоротливый и неуклюжий, Рике ковылял, размахивая руками так сильно, что разгонял пыль ещё больше, чем пёс. Будучи большим и, по смешному совпадению, кошмарно глупым, Рике становился объектом насмешек даже среди своих. Остальные обожали над ним глумиться, а тот, хоть и мог дать им отпор, попросту не делал этого. Возможно, его пугал авторитет Ману, или то, что без них он останется один. Однако несмотря на свои особенности, по озлобленности Рике нисколько не уступал Ману и другим мальчишкам в их компании.

Урсула встрепенулась, только услышав шайку. Она подобрала ноги и чуть отползла от края крыши. Её запах поменялся на какой-то неудобный, щиплющий нос, как пузырьки минералки. Она что, стеснялась, что её увидят со мной?

– Нам нужно их остановить, – произнёс я, придя в себя.

Я оглянулся на Урсулу. Она смотрела на меня как-то виновато и молчала.

– Ты же их не боишься, я знаю, – сказал я уверенно.

Чтобы удостовериться в этом ещё раз, я принюхался. Теперь я делал так довольно часто, чтобы уточнить, например, какое настроение у Щепки. Я не понимал, как это работает, но, привыкнув доверять носу, угадывал безошибочно. Урсула выглядела напуганной или встревоженной, но страха в её запахе было совсем немного. Остальное – минеральные пузырьки.

– Они же забьют его, – время уходило, и я начинал нервничать. – Пойдём!

Подождав её ответ всего мгновение, которое для меня показалось вечностью, я оглянулся и поспешил слезть с крыши тем же путём, что и залез. Получалось плохо, я цеплялся одеждой за острые углы и торчащие гвозди и приземлился плохо, ободрав локоть и чуть не подвернув ногу. Оказавшись на земле, я посмотрел наверх, но Урсулы видно не было. С комом в горле я неожиданно для себя тихонько ругнулся.

Не теряя больше ни секунды, я побежал в обход сарая, с которого только что слез, туда, куда шайка погнала собаку. В голове я пытался прокручивать разные планы действий, но ни один не заканчивался моей победой. Что я мог сделать? Победить, напугать их? Точно нет. Обхитрить? Да, но в конечном счёте они всё равно найдут меня и отомстят. Однажды Ману просто убьёт меня, как и собаку.

Я выбежал на развилку и остановился: на песке остались заметные следы нескольких пар ног, но я на всякий случай торопливо потянул носом, прежде чем свернуть в нужном направлении. Нужно было обогнать их, запетлять среди построек, а потом отделить их от собаки. Дать ей убежать, а их задержать, на сколько получится.