Солнце слепых

В фойе театра висели портреты ленинградской труппы. Дрейк останавливался возле каждого, а увидев Катю, вздрогнул и быстро прошел мимо.

— А это кто? — придержала его Лида. — Вроде как в кино где-то видела? Не знаешь?

Федор молча стал разглядывать портрет. Сердце его билось с такой силой, что он слышал, как оно отражается от стен холла театра.

— Туманова, — прочитал он.

— Я и сама вижу, что Туманова, — Лида подозрительно, как показалось Федору, посмотрела на него. Значит, она Туманова, подумал он, не Дерейкина, не Славская.

— Кэп! — раздалось вдруг через все фойе. — Три тысячи чертей! Вы тоже тут?

— А где же мне еще быть? — неожиданно для самого себя гаркнул Дрейк.

Все рассмеялись.

— Ты чего это? — Лида с ужасом глядела на мужа и на сумасшедшую бабку в каком-то малиновом кимоно с черным широким поясом, которая горланила через все фойе, как на пляже.

— Общаюсь, — сказал Дрейк. Он даже рад был, что появление Анны Семеновны сняло некоторую напряженность между ним и Лидией. — Подойдем, — сказал он жене. — Это проректор института. Может, поможет чем, когда Маша поступать будет.

Подошли. Дрейк представил друг другу дам. На малиновой спине проректора извивался ужасный черный дракон.

— Тут можно курить, — сказала проректор, облизнув алые губы.

— Какой милый халатик! — похвалила Лида.

— Разновидность касури. Обычно она у них белая, а эта малиновая.

— Русский вариант, — сказал Дрейк. — Дракон — это фамильный герб?

— Скорее семейное, — улыбнулась Анна Семеновна. — Кэп, позвольте папироску?

Лиде не совсем понравилась эта некоторая вольность в обращении с ее мужем.

— Дома забыла кисет! — улыбнулась Анна Семеновна Лиде. — Самокрутки не пробовали? Напрасно. Будете у меня, непременно угощу! Попробуете, не оторветесь! Подымишь, и мозги скачут, как макаки! Да, капитан, вы подумали над моим предложением?

Лида впилась взглядом в мужа.

— Что предложите в мой журнал? Может, о борьбе за мир во всем мире? Это актуально.

— Причем всегда, — согласился капитан. — От борьбы за мир, как от всякой борьбы, человек звереет, так как в борьбе надо только побеждать. Я лучше о пиратах напишу.

— О пиратах так о пиратах. Это будет романтическая история? Хроника злодейств? Публицистика?

— Это будет белый стих, мадам. Никаких рифм. Лишь аритмия океана. Белый стих размером с океан. Одно я только думаю: поместится ли на моей кухне Пегас?

— У истинного поэта даже табурет под парусом.

Дрейку показалось, что Лиду вдруг скосило всю, как кливер. Хорошо, раздался звонок.

— Надеюсь, кэп, вы в галерке?

— Нет, мадам, партер, третий ряд.

— Как вы пали! Это мелкобуржуазно!

— Зато близко, — пробормотал Дрейк.

Он почувствовал, что устал. В этом фейерверке он совсем забыл, ради чего, собственно, пришел на спектакль. Катя, подумал он, Катя. Он произнес про себя несколько раз это полузабытое имя, и оно возродило в нем, как заклятие, былое. Как на призыв «Сезам, откройся!» открывалась дверь к несметным сокровищам. Вот только остались ли они там?

Федор не слышал, что говорят актеры, что-то суетятся, балагурят. Он видел Катю, и ему казалось, что она тоже увидела и узнала его. Несколько раз он ловил ее взгляд на себе. В антракте он не встал и остался в зале. Лида увидела знакомую и вышла вместе с нею в фойе.

— Видела твою, — сказала Лида.

У Федора захолонуло сердце.

— Кого? — выдохнул он.

— Сумасшедшую в малиновом кимоно. Из свиного рыльца сшила сарафан. Ей, небось, не сказал, что авангард? А как родной жене, так на ней и рейтузы — авангард! А дракон на спине — ничего!

— Рейтузы? Нет, рейтузы не авангард. Рейтузы — анахронизм.

Спектакль закончился под гром аплодисментов.

— Ну, как? — спросила Лида

— Душно, — ответил Федор, вытирая со лба пот.

— Я про спектакль спрашиваю.

— Спектакль как спектакль.

— Как тебе твоя Туманова?

— Моя?

— А то чья же? Что же, ты думаешь, я не знаю твоей первой жены? — Лида насмешливо смотрела на супруга. — Ты, Федя, как ребенок! Смешно даже, ей-богу!

— Смешно, — согласился Федор. — Подождем, когда она выйдет.

— Подождем, — кивнула Лида. — Ты подожди, а я домой пойду. А то Машенька одна.

— Останься. Ничего с ней не сделается. А ты не ребенок?

— Кэп! Где вы были в антракте? — раздался откуда-то сверху голос Анны Семеновны.

— В антракте, мадам! — не поворачивая головы, отозвался Федор.

Лида раздраженно отняла свою руку от руки мужа.

— Стыдно же так орать! Что подумают люди?

— Что подумают, то и скажут, — ответил Федор.

— Это она пришла на спектакль? Зачем ей спектакль? Она сама спектакль! — заводилась Лида, и Федор был согласен с нею. — Знакомые у тебя, Федор! Ишь, цокает как!

Та, шумя и приветствуя знакомых, спускалась по лестнице.

— Это абзац, капитан! — подошла Анна Семеновна. — Одни знакомые! А вам как?

— Что как? — свела брови Лида.

— Спектакль.

— Спектакль как спектакль, — ответила Лида. — Полный аут!

— Вот она, афористичность! Капитан, вы почему таили от общества вашу супругу?

— Да кто ее таил? — вырвалось у Дрейка, и тут он увидел Катю в сопровождении двух мужчин. Странно, когда она успела снять грим и все такое?

— Катя! — крикнул он. — Екатерина Александровна! Туманова!