Соло

— Икота — это еще ничего, — сказал он Максу, морщась от боли и массируя руками грудь, — но от всех этих заморочек у меня несварение желудка. С Франсин ладить нелегко, она чертовски упряма. Решит что-нибудь, и ее уже не переубедишь. Она хочет, чтобы ее героиня была совсем другой, чтобы сочувствовали только ей… но только так ничего вообще не выйдет. Она уперлась на том, чтобы сохранить свой имидж, но я-то должен сохранить фильм. Сможешь ее вразумить, Макс? Сможешь ее роль переписать так, чтобы все были довольны?

— Не знаю, — ответил Макс честно. Франсин была тайной, к которой его непреодолимо влекло, но которую он так и не мог разгадать. Глотнув обжигающий эспрессо, он бодро улыбнулся режиссеру. — Остаток дня я поработаю со сценарием. Вечером поговорю с Франсин. Так или иначе, попробуем что-нибудь сделать.

…………………………………………..

— Ладно, я понимаю, — наконец сказала Франсин, склонив набок голову и прикусив нижнюю губу, как маленький ребенок. — Правда, понимаю, Макс. Ты мне говоришь, что моя героиня иногда должна быть стервой, иначе она будет слишком сладкой, как ромовая баба, и зрителей затошнит.

— Ну, что-то вроде этого. — Макс, чувствуя облегчение, но стараясь не улыбаться, накинул свой пиджак на плечи Франсин. На улице уже стало прохладно, и Франсин поеживалась, сидя рядом с ним. — Зрители не захотят смотреть, как ты играешь слабую женщину, которая мирится со всем, что с ней происходит. Зрители тебя слишком хорошо знают, знают, что ты настоящая женщина, которая всегда добивается того, чего хочет, то и получает.

— А ты даже умнее, чем я думала, — ответила Франсин, нагнулась к воде и сняла свои туфельки цвета слоновой кости. Непринужденно, словно и не думая об этом, она швырнула их в море.

— Ты же ноги поранишь, — сказал Макс. От поросших травой склонов залитого светом прожекторов экзотического сада отеля их отделяло тридцать ярдов пляжа с острыми камнями.

Франсин откинула рукой волосы с лица и улыбнулась Максу.

— Я настоящая женщина, которая всегда получает то, чего хочет, — тихим голосом напомнила она. — И я хочу, чтобы ты отнес меня на руках в постель.

…………………………………………..

Макс не помнил, чтобы какая-нибудь еще неделя в его жизни пролетала так же быстро, как эта. Ему редко бывало так хорошо, когда он так мало спал. Днем он работал, превращал заваленный сценарий в по-настоящему великий. Погода стояла превосходная, солнце грело вовсю, что оказалось приятно после снега и льда, но было не так уж жарко, чтобы это отвлекало от работы.

Ночью же все было иначе. Франсин, изумительная Франсин отвлекала его от всех забот самым захватывающим образом. Иногда они обедали с остальной съемочной группой, но чаще забредая в самые глухие улочки Амальфи, находили небольшой ресторанчик, где могли часами просиживать вдвоем, непрерывно беседуя и наслаждаясь восхитительными блюдами и бесконечными чашками капуччино.

Франсин окончательно пленила Макса. Она то смешила его, то поражала сочетанием интеллекта, остроумия и проницательности, то злила особой, присущей ей одной разновидностью женской логики. Ее густой голос, с характерным французским акцентом, становившимся, когда она возбуждалась или волновалась, более заметным, завораживал Макса. Франсин носила шелковые наряды кремовых оттенков и не надевала никаких украшений. Косметикой она почти не пользовалась, и это ей шло — ее все равно окружал шарм, просто потому что она была Франсин Лалонд.

Каждый вечер, когда они примерно в полночь наконец-то добирались до отеля, волшебство продолжалось. Франсин была умелой искусительницей и ненасытной любовницей. Любовью они занимались всегда с большой радостью. Как Франсин удавалось каждое утро в пять тридцать выползать из кровати, чтобы начать гримироваться, Макс просто не мог себе представить.

…………………………………………..

— Ну, вот и все! — вздохнула Франсин, отпила шампанского и засунула свою голую ножку между его ног. — И сценарий — настоящий шедевр. Макс, ты просто гений. На этот раз мы все получим награды, я уверена.

— Думаю, за то, чем мы сейчас занимаемся, награды не выдают. — Макс поцеловал ее в плечо и взглянул на часы. — Нам надо одеваться. Джек снял ресторан «У Дино», и нас ждут в девять.

— Но, милый, — возразила Франсин, которая извивалась от удовольствия, ощущая, как теплые губы Макса подбираются к ее шее. — Ты впустую проведешь свою последнюю ночь. Я думала, мы останемся здесь и займемся любовью.

Губы Макса тронула едва заметная улыбка, и он поцеловал шелковую кожу на горле Франсин.

— А я думал, — медленно и тихо проговорил он, — что вполне могу задержаться здесь подольше. У тебя ведь еще две или три недели съемок. Я закончил переписывать сценарий, но мне незачем срочно возвращаться в Англию. Над романом я могу работать и в Амальфи. И мы сможем быть вместе…

— Но это невозможно! — воскликнула Франсин и немного отстранилась от него. — Макс, ты же сказал, что планируешь улететь, как только разберешься со сценарием.

Копируя ее акцент, он беспечно произнес: