Соло

— Я экстрасенс. — Сообщила я, он кратко рассмеялся и сделал вид что поверил и впечатлен. В этот момент мы проезжали мимо Ленки, стоящей у своей машины. Повернула лицо в свое окно и махнула рукой сестре, прекрасно осведомленной о моей слабости к Мерседесам и с непроницаемым лицом глядящей на меня, пользующуюся ракурсом, когда водитель меня не видит и восторженно ей улыбаясь, радостно двигая бровями. По детски, согласна, но смешно же. Ленка закусила губы, на середине подавив закатывание глаз, ей же еще госномер рассматривать, а со зрением у нее тоже не все ладно. Я уже была на грани и сдерживалась из последних сил, чтобы не расхохотаться и пытаясь отвлечься, картинным пассом провела ладонью над консолью. — И экстрасенс чувствует что-то дьявольское в этой шайтан-машине.

— Меня, наверное. — Задумался он, слегка нахмурившись и глядя строго перед собой, становясь в очередь на выезд на проспект и не стараясь, негромко пропел, — мама ама криминал.

Веселья во мне, как и очарования вновь поубавилось, ибо тотчас на задворках сознания воцарилась пока легкая настороженность, напомнив, что в каждой шутке, как известно, доля шутки. А вот у таких субъектов, с шикарным чувством юмора и уникальной манерой подачи, велика вероятность делиться правдой в видоизменённом формате под напылением иронии, а потом смотреть в глаза с полноправным осуждением и заявлять: «ну я же говорил» и ничего не докажешь, потому что тебе и вправду говорили, а то, как несерьезно ты это восприняла, уже исключительно твои проблемы.

Его слова о брате, отбывающем срок, уже не казались мне просто шуткой. Может я и ошибалась, но всегда лучше перебдеть.

Усаживаясь удобнее в кресле, не скрывая критичного отношения к сказанному им и вещам такого рода в принципе, спросила:

— Вы же не серьезно, верно?

Потому что я знала, сколько стоит такая машина и с «ама криминалами» мне никак нельзя связываться.

— Как никогда серьезен. — Ответил он, спокойно кивая и неотрывно наблюдая за плотным потоком. — В двенадцать лет я ограбил огород. Мой бро Арс, настоящий гэнгста, сказал, что там яблоки бомба просто. Продадим — поднимемся. В нас стреляли. Солью. К счастью, мы выжили.

Улыбнувшись, покачала головой и отвела взгляд. Перед тем как влиться в движение по проспекту он уточнил адрес. Назвала и отринув мысли о стеснении, направила на себя поток кондиционерной прохлады, вытерла вновь выступившие слезы и, украдкой посмотрев на него, уточнила:

— И это вы на яблоках так поднялись?

— Отчасти и на них, но вид плантаций и фазенд был не принципиален. В основном на удобрениях, так сказать. Так же занимались мульчированием почвы, защитой от бактерий, болезней и вредителей всяких. Но дело не пошло и я бросил этим заниматься.

Загадка на загадке, и я как приверженец прямолинейности и любитель конкретики терпеть их не могу, а здесь у меня возникали ассоциации с любимыми чатиками, где можно трындеть что угодно, разминая фантазию себе и психику собеседнику. Разница в том, что там я, увлекаясь, часто наносила психические травмы и причиняла тяжкие переломы логики, а здесь не исключена вероятность, что они будут у меня. И мне это нравится, ибо как говорил Тай Лунг из «Кунг-Фу панды»: наконец-то достойный соперник.

— Как все загадочно, мистически и таинственно, — восхищенно заключила, а потом, копируя рабочие интонации Демьяна, фактически потребовала, — и все-таки чем занимается владелец не черной жемчужины в перерывах между абордажами?

Но и здесь меня не осадили, хотя, честно говоря, я этого ждала, но он явно был намерен удерживать диалог в приятном ироничном ключе с поверхностными нотами флирта, что намекнуло на стойкость манипуляторным воздействиям, ибо:

— А как же магический шар, дающий ответы, а, экстрасенс? — с отдаленным намеком на подначку в ровных интонациях спросил, останавливаясь на светофоре и поворачивая лицо ко мне.