Соломея и Кудеяр

Похоже, степняки понимали это ничуть не хуже воеводы, поскольку внезапно над лугом послышался протяжный свист с двойным переливом – и разбойники резко отпрянули от своих врагов, дали шпоры лошадям, уносясь вдоль протоки.

– Держи!!! – Кудеяр указал на татарина в халате, шитом поверху цветастым шелком, и с железными наплечниками. – Лови свистуна!

– Иншалла… – Степняк привстал на стременах, опустил голову к самой шее скакуна. – Н-на, Ингул, н-на, н-на!

Жеребец татарина был хорош – даром что несколько дней под седлом, однако же мчал куда быстрее отдохнувших русских коней, спасая хозяина от воеводы и его холопов.

– Уйдет! – спрятал саблю Духаня, выхватил топорик и с резким выдохом метнул во врага. Тяжелое оружие мелькнуло в воздухе и уже на излете упало татарскому скакуну на круп. Тот сбился с галопа, жалобно всхрапнул, шарахнулся в сторону, врезавшись в молодой березняк.

– Иншалла! – громко ругнулся татарин, торопливо выворачивая обратно на открытое место. Но его сородичи уже пронеслись мимо, а до воеводы и Духани с Ежаном оставалось всего с полсотни саженей. Причем порубежники уже неслись во весь опор, а степняк еще стоял на месте, и пока его скакун снова разгонится…

В воздухе сверкнули клинки.

– Все! – вскинул руки татарин. – Поймал, поймал! Молодец!

Он опустил руки, расстегнул пояс с оружием, бросил на землю и опять растопырил пустые ладони:

– Поймал!

– Что же ты не дерешься, басурманин? – Осадив гнедую рядом, Кудеяр вскинул клинок к его горлу.

– Так убьете же, бояре! – широко и добродушно ухмыльнулся татарин. – А мы сюда не помирать, мы сюда грабить ходим. Вчера мы пограбили, мы молодцы. Брюхо в шелках, юрта в коврах, амбары в мешках. Сегодня ты победил, ты молодец. Выкуп получишь, богатым будешь, жене подарок купишь, детям одежу справишь, пол коврами застелешь. Тебе хорошо, мне хорошо. Зачем нам с тобой умирать?

Разбойник был румяным и холеным: щекастый, остроносый и большеглазый. Подбородок, шея, щеки тщательно выбриты, но по верхней губе, округ уголков губ и вниз, и далее по скуле к ушам шла тонкая полоска усов. Видать, мода такая новая в степи появилась. На вид пленнику было лет двадцать пять или чуть более, а железные пластины, что шли от макушки шапки к краям, прочные наплечники и дорогой шелк, прикрывающий халат от намокания, наглядно доказывали, что он отнюдь не нищий нукер из захудалого кочевья.

– Я из рода мурзы Бек-Салтана, у нас соляной прииск на Сиваше и пастбища перед Перекопом, десять тысяч голов в табунах, – поспешил подтвердить выводы воеводы татарин. – По вашему счету, боярин знатный. Наречен Рустамом. Знамо, пятый в роду. Но хоть и младший, но полста рублей с отца попросить сможешь. И коня не продавайте, я за него, как за воина, выкуп заплачу.

– Пятый в роду, – опустил саблю воевода, – это, почитай, голодранец нищий. Ни титула, ни наследства. Откуда у тебя деньги для выкупа?

– На колым копил, боярин, – пожал плечами степняк. – Да токмо добрый конь куда лучше самой красивой жены будет. Как полагаешь?

– Вяжи его, Духаня. – Воевода отер клинок о потник и спрятал в ножны.

– А сам кем будешь, боярин? – опустил руки Рустам.

– Кудеяр, боярский сын на службе князя Великого.

– Атаман Кудеяр, каковой смерти ищет? – изумленно вскинул голову татарин. – Вот, стало быть, отчего ты с малым дозором супротив двух сотен рубиться кинулся… Ну, такому ворогу проиграть не позорно. Отец простит.

– Руки давай! – потребовал, подъезжая ближе, холоп.

Степняк послушно завел руки за спину и спросил:

– А правду сказывают, атаман, что ты из потомков мурзы Чета будешь?

– Нет, – покачал головой Кудеяр.

– Кто же у тебя в роду основателем почитается?

– Боярин Зерно, сокольничий князя Звенигородского, – на такой вопрос, понятно, ни один боярин не ответить не мог. Помнить свой род от самого корня дело святое.

– Бояре Зерновы, сказывают, при Василии с царем крымским на Сарай ходили?

– Дед не ходил, – кратко ответил воевода, наблюдая, как пленнику увязывают ноги под брюхом коня.

– А на Мстислав о позапрошлом годе?

– Нет…

– А на Пахру супротив Саид-Ахмеда?

– Нет… – улыбнулся Кудеяр.

Старания татарина Рустама лежали на поверхности: он отчаянно пытался найти общих со своим пленителем знакомых, а лучше родственников. Ведь взяли степняка, как ни крути, на разбое. И потому вполне могли и повесить, наплевав на сомнительный выкуп, если в битве погиб кто-то из друзей или родичей воеводы, если слишком много крови пролилось али заступник у полонян знатный найдется, если разозлятся порубежники, дело рук татарских увидев…

Но одно дело татя безымянного казнить, и совсем иное – кровного родича али знакомца общего.