Солонго. Тайна пропавшей экспедиции

— Понятно… — Фёдор Кузьмич резко отстранился. Достал из кармана энцефалитки чёрную, скрученную по краям шапку, прикрыл ею макушку бритой головы. — Ну что же, ждём от вас четвёртую примету. Останется всего две. Разгадка всех тайн близка, не так ли?

Как только Очир закрыл вход в палатку, Артём стал торопливо нашёптывать маме о ночном появлении Солонго, о побеге, который она обещала устроить, о прорехе, через которую они должны были бежать, наконец о плане, который он вчера придумал.

— Это безумие! — шёпотом вскрикнула Марина Викторовна.

— Мама, умоляю! Всё будет хорошо.

— Я так не могу.

— Иначе мы тут все погибнем. Сама подумай, что будет, когда Нагибины найдут золото.

Мама вздохнула. Она понимала, что сын всё говорит правильно, но надеялась, что его план — не единственный путь.

— Я думала, ты доверяешь этому своему егерю.

— Доверяю, — кивнул Артём. — На свой манер. А вот его сыновьям не доверяю ни на грамм. Ты же видела, как они убили Ринчиму, видела, как Юра бил папу. Пожалуйста! Дорога́ каждая минута.

Марина Викторовна кивнула. У неё больше не было сил противиться. Теперь ей оставалось только рисовать, — точно и быстро.

Глава третья

К вечеру лагерь окунулся в облако комаров. Только что их не было, все спокойно сидели у костров, а тут принялись самозабвенно хлестать себя по щекам и голым щиколоткам. Больше всех страдал Джамбул, ведь ему связали руки. Марина Викторовна кормила монгола с ложки, попутно отгоняла комаров, но её саму так кусали, что невозможно было стоять на месте, приходилось дёргаться в странном, угловатом танце.

Появилась мошка́ — крохотные зловредные создания. Они были меньше комаров, но всё их тело, кажется, представляло собой обезумевшие от голода челюсти. Комар втискивал под кожу острый хоботок и довольствовался этим, а мошка выгрызала кусочки кожи, прежде чем прильнуть к сладкому соку капилляров. «Факт», — кивнул своим размышлениям Артём, торопливо расчёсывая укусы.

Здешний гнус был не чета городскому. В Иркутске привередливый комар ещё долго летает над человеком, присматривает себе удобное местечко для посадки. Потом разгуливает по коже, прощупывает участок, отлетает, если недоволен выбором, чтобы потом повторить попытку. В тайге всё иначе. Тут комар пикировал без разбора — с ходу впивался в кожу и начинал жадно, до остервенения напористо пить кровь. Казалось, он только присел, не прошло и двух секунд, а, прихлопнув его, Артём с удивлением обнаруживал красное пятно. Одним ударом он убивал до семи комаров и ещё больше мошки_́.

Терпеть не было сил. Измучив себя пощёчинами, члены экспедиции разбежались по палаткам. Даже не стали тушить костры и доедать кашу с мясом кабарги.

Гнус успел набиться в палатку. Артём с мамой настойчиво убивали его — размазывали по тряпичным стенкам.

Легли в спальники и ещё долго расчёсывали следы укусов. Артём поглядывал на Чагдара. Охотник спокойно сидел у выхода в тамбур. Его, кажется, совсем не беспокоило нашествие гнуса. Толстая, загрубевшая на ветру кожа у бурята давно стала крепкой бронёй, которую даже таёжной мошке прокусить было непросто.

Артём прислушался. Шумела река, но это был не единственный звук. Прошла минута, прежде чем юноша различил гул. Тихий гул проводов. Шелест воды под напором в трубах. Далёкое соревнование тысячи сковородок, жаривших картошку. Это рокотало облако гнуса. Оно заполонило лагерь до отказа и теперь бесновалось, упустив добычу, не зная, как к ней пробраться.

Из соседней палатки прибежал Слава. В эту ночь ему было назначено сменить в карауле Чагдара. Артём до последнего надеялся, что Нагибины ослабят охрану, дадут себе и своим охотникам выспаться. В этом случае можно было бы отказаться от задуманного плана и не рисковать, но всё указывало на то, что он — единственная возможность сбежать.

Спали беспокойно. Марина Викторовна трогала сына за плечо, будто опасалась, что он исчез, оставил её одну. Ей так и не удалось переговорить с мужем. Оставалось во всём положиться на Джамбула.

В этот раз юноша лёг спать в одежде. Закрепил на поясе нож. Его отобрали в первый день плена, но сегодня за ужином вернули — Фёдор Кузьмич хотел подтвердить взаимное доверие. Артёму одному из всех пленников было доверено оружие, но с условием, что он его никому не передаст.

— Свой нож никому не отдавай, — улыбнувшись, промолвил егерь, — и нигде его не оставляй, разве что в теле противника. А пока что — режь мясо, ты же не зверь, чтобы грызть его, как твой отец.

Юноша понимал, что Нагибины не ждут от него угрозы, и хотел доказать им, что они неправы.

Начался дождь. Артём был уверен, что влага отпугнёт гнус, но комариный гул не прекратился. Вскоре юноша догадался, что это гудели комары, забившиеся под внешний тент. Остальные, конечно, улетели.

Вчетвером в палатке было тесно, и Слава ушёл спать у костра. Пока что сторожил Чагдар. При двух зажжённых светильниках он полудремал, смотрел в пол тяжёлым взглядом тёмных глаз.

Артём по-прежнему ждал сигнала от Солонго. Надеялся, что дождь усилится и опять скроет её следы. Но сигнала не было.