Солонго. Тайна пропавшей экспедиции

Все тепло поприветствовали Тюрина. Марина Викторовна даже обняла его. Профессор в ответ проворчал что-то о бессмысленном побеге, о том, что всем вместе искать приметы Корчагина было бы сподручнее, и принялся, хмурясь, выворачивать карманы жилетки — выбрасывал из них всё, безнадёжно промокшее: блокнотики, бумажные салфетки, какие-то брошюрки, пакетики с чаем, упаковку бульонных кубиков. Хотел даже выложить кожаный футляр с губкой, баллончиком и щёткой для обуви, но, подумав, хорошенько отряхнул его, бережно обтёр вытравленную эмблему «Hermes. Shoes care» и положил на место.

К рассвету тучи стали рассеиваться. По небу растянулись светло-розовые бреши.

Появилась Солонго. Она принесла два ружья, коробку с патронами и топор. Спрашивать о том, как ей удалось выкрасть это из лагеря, не было времени. Джамбула ловкость дочери не удивила.

— Я-то думал, ты нам и лошадей раздобудешь, — улыбнулся Сергей Николаевич.

Девушка даже не посмотрела на него. Нужно было выдвигаться в путь. Все понимали, что погони им не миновать.

— И всё же мне интересно, где ты всему этому научилась? — не отставал Сергей Николаевич.

Солонго и в этот раз не ответила. О чём-то тихо переговорила с отцом, показала ему в сторону ближних скал и заторопилась назад.

— Ты куда? — удивилась Марина Викторовна.

— Идём дальше, — спокойно сказал Джамбул.

Артём на ходу всматривался в скалы, которые заинтересовали девушку. В рассветной мгле не замечал ничего интересно, а потом увидел. Один из камней вдруг развернулся и стал медленно удаляться. Юноша всё понял. Это был следопыт Очир. Он видел, куда направляются беглецы.

— Дело дрянь, — прошептал юноша.

Долго шли на подъём. Потом свернули на обсыпанный камнями гребень. Спустились в узкий распадок и опять стали подниматься.

— Постой! — Сергей Николаевич схватил сына за руку. — Где фотоаппарат?

— Я его выбросил.

— То есть как? — папа остановился.

— Идём, — поторопил их Джамбул.

— Нужно было отвлечь Славу. Иначе мы бы не убежали.

— Ты хоть понимаешь, что натворил! — крикнул Сергей Николаевич. — Как же приметы?!

— Нагибиным они не достанутся. Карта памяти у меня.

— А головным…

— Да, головным мозгом я подумал, — Артём отнял у папы руку.

— Что мы будем делать с твоей картой без фотоаппарата?! — не сдерживаясь, кричал Сергей Николаевич.

— Все приметы тут, — сурово сказала Марина Викторовна. Показала мужу свёрток с листками, который прятала под курткой. — И перестать кричать на сына. Он мне жизнь спас, а ты со своей статьёй.

— Марин, при чём тут статья…

— Это был наш план, — спокойно промолвил Артём. — Мама срисовала приметы. Все. Нагибины остались в дураках.

— Да, — кивнула Марина Викторовна. — Если б ты был чуть более внимательным, обратил бы внимание, что я на удивление долго рисовала для них четвёртую примету.

Юноша заметил, до чего пристально, почти злобно монгол посмотрел на рисунки в маминых руках. Взгляд был мимолётным, быстро сменился безразличием.

— Нельзя останавливаться, — Джамбул зашагал вперёд.

Все последовали за ним.

— Ты молодец, — Сергей Николаевич сдержанно потрепал сына по голове. — Надо было сразу сказать. Я уж думал, мы остались без примет.

Артём пожал плечами.

— Ладно тебе, не дуйся. Ты правда молодец. Мы должны найти золото Дёмина. Ради твоего дедушки. Ради твоей мамы. Нельзя же после всего случившегося возвращаться с пустыми руками, так и не узнав, что там нашёл наш Корчагин… У тебя был хороший план. Просто нужно было предупредить меня. Ты спас приметы. Я спас записи Корчагина. Вот, — Сергей Николаевич показал замотанные в пакет листки. — Правда, дневник остался у Нагибиных, ну так в нём ничего важного нет.

Папа хотел сказать что-то ещё, но в это мгновение их нагнала Солонго. Девушка повела Джамбула вперёд, по каменному хребту, остальные поторопились за ними.

Небо утратило чёрную тяжесть, но по-прежнему было затянуто облаками. Справа от хребта начинался спуск к реке, через которую этой ночью бежали пленники, а слева стыло настоящее море тумана. Его берег начинался у самых ног Артёма. Туман был молочно-белым и настолько густым, что не удавалось заглянуть в него даже на несколько шагов вперёд. Юноша не мог сказать, идёт ли там хребет на возвышение или так же, как справа, уходит вниз.

Солонго о чём-то спорила с отцом. Джамбул явно не соглашался с тем, что она говорила.

— О чём они? — Сергей Николаевич спросил Тюрина.

— Не знаю, — пожал плечами профессор.

— Ты ж у нас знаток монгольского!

— Они говорят не по-монгольски, — профессор на ходу пощупывал щетину, пучками поросшую у него на подбородке.

— На бурятском, что ли?

— Нет, не на бурятском.

— На каком же тогда?

— Не знаю, — как-то уж чересчур самодовольно отмахнулся Тюрин. — Но это интересный язык. Красивый…

— Ну тебя, — Сергей Николаевич в свою очередь махнул рукой, подумав, что профессор окончательно потерял рассудок.

Ветер донёс до беглецов обрывки слов и цокот копыт. Погоня уже была на этом берегу. Нагибины поймали коней и взяли след.

— Туда! — неожиданно скомандовала Солонго, указывая на туман.

Джамбул что-то строго сказал ей.