Соловецкий монастырь и оборона Беломорья в XVI–XIX вв

Огненным градом сыпались на монастырь бомбы, гранаты, картечь, 3-пудовые, 96-фунтовые, 36-фунтовые и 24-фунтовые каленые ядра. Вражеские снаряды сверлили монастырские здания, плотно ложились у ограды, устилали двор цитадели, перелетали через стену в так называемое Святое озеро, вздымая вверх фонтаны воды.

120 корабельным пушкам отвечали 10 монастырских: 2 чугунные 3-фунтового калибра посылали неприятелю ядра величиной с яблоко с берега, а с полудня, когда один из фрегатов обошел Песий остров, приблизился к монастырю и стал против южной и западной башен, снялись со своих позиций и подтянулись к монастырю лишенные защиты береговые орудия, но зато с этого времени стали эффективно отстреливаться 8 пушек 6-фунтового калибра с крепостной стены. Ими распоряжались Никонович и Друшлевский.

Особенно отважно сражалась 7 июля береговая батарея под командованием унтер-офицеров Пономарева и Николаева. Ее прислугу составляла команда из 10 инвалидов с горстью храбрецов-охотников. Между батареей и орудиями врага весь день продолжалась настоящая дуэль. Залпы с моря и с берега сливались в грохот сплошной канонады. Стрельба слышна была в приморских селениях, удаленных на 100 верст от монастыря. Огонь батареи подкреплялся ружейной пальбой засевших в кустарнике стрелков-волонтеров, выстрелы которых, хотя и не опасные для врага, отвлекали его внимание от монастыря. Из стрелков «отменно оказали свое мужество» отставной унтер-офицер из гвардии Николай Крылов, командовавший одним из отрядов добровольцев, рядовые Тимофей Антонов, Терентий Рагозин, а также один иностранец, норвежский подданный, мещанин города Тромсе Андрей Гардер, прибывший в монастырь в качестве экскурсанта за неделю до нападения на него англичан. Архимандрит доносил в синод, что Гардер «удивительно смелое производил стреляние в судно неприятеля».[346] В докладе военному губернатору Соловецкий настоятель отмечал особые заслуги прапорщика Николая Никоновича, который «с удивительной храбростью, неустрашимостью, хладнокровием и распорядительностью, под выстрелами неприятеля, делал распоряжения на батарее перед судами неприятеля и на стене монастырской».[347]

Истинными патриотами России проявили себя те, кому не доверяло правительство, кто был занесен в «черный список» царизма и томился в заключении. Архимандрит оказался вынужденным упомянуть в докладе среди отличившихся стрелков арестантов — бывшего студента Киевского университета Егора Андрузского и бывшего придворного певчего Алексея Орловского, а также сосланных в монастырь отставного рядового, разжалованного из поручиков Николая Веселаго, титулярного советника дворянина Ивана Якубовского, неслужащего дворянина Андрея Мандрыку, фельдфебеля Якова Пыжьянова и рекрута из раскольников Ивана Шурупова. «Все они с самоотвержением действовали против неприятеля в лесу в охотниках», — доносил Александр в синод.

Перед ратниками стояла задача — не допустить высадки неприятеля на берег. А если бы англичанам все же удалось высадить десант, то охотники должны были сбросить его в море. В этом случае им пришел бы на помощь имевшийся в запасе небольшой резерв из послушников и богомольцев, вооруженных бердышами, топорами и пиками. Таков был план.

Вчерашние штатские люди, представители самых мирных профессий, стрелки до конца выполнили свой патриотический долг. Они самоотверженно обороняли позиции до тех пор, пока продолжался обстрел берега.

В 5 часов вечера со свистом пролетело последнее 96-фунтовое ядро. Оно пробило икону богородицы, находившуюся над западными дверями при входе в большой Преображенский собор. После этого канонада, продолжавшаяся без перерыва 9 часов 15 минут, умолкла. В начале шестого часа фрегаты «Бриск» и «Миранда» стали на якорь. На судах прекратилось всякое движение. Усталые матросы отдыхали.

Каковы итоги двухдневных боев за монастырь? Без всяких обиняков скажем, что под Соловецким монастырем интервенты потерпели тяжелое поражение. Их престижу был нанесен непоправимый урон. В письме к Бойлю архимандрит Александр в одной фразе подвел итоги боев: «Враг вынужден был со стыдом удалиться от нас без исполнения своего намерения».

Осада монастыря легла несмываемым пятном позора на британский флаг. Бессмысленная и жестокая со всех точек зрения, вызвавшая недоумение в странах Европы, в том числе и в самой Англии, бомбардировка острова не принесла серьезного ущерба обители, несмотря на то, что только во второй день боев орудия английских пароходов выбросили из своих жерл до 1800 ядер и бомб.[348]