Читаем Солженицын и Шестков полностью

Как оно было в действительности, показали другие авторы. И показанное ими страшным образом сходится с тем, что происходит в России сегодня. Пример: «Новый 2009 год политзаключенный Заурбек Талхигов встретил в ПКТ. Это помещение камерного типа. По-старому — БУР», — см. корреспонденцию Елены Санниковой «Из-за звонка до звонка», помещённую 09.01.2009 в Гранях. ру: http://grani.ru/Society/Law/p.146169.html

Чеченец Заурбек Талхигов в октябре 2002 «отозвался на призыв депутата Госдумы Асланбека Аслаханова, пришел к оцепленному театральному центру на Дубровке и в течение суток в присутствии сотрудников ФСБ пытался по мобильной связи уговорить захватчиков выпустить хоть кого-нибудь из заложников», — сообщается в корреспонденции.

Неожиданно Заурбека Талхигова арестовали. Он был приговорён к восьми с половиной годам строгого режима, хотя не имелось «ни одного доказательства вины». Заключённый отбывает срок в условиях, более тяжёлых, чем те, к которым его приговорили. «Жестокость властей по отношению к чеченцу» такова, что за минувшие шесть с лишним лет у него не было возможности подышать свежим воздухом. Были — «внутрилагерные тюрьмы, СУС, ПКТ, штрафные изоляторы, карцеры и один год тюремного режима». Заурбек Талхигов «непоправимо потерял здоровье, болен гепатитом и хроническим гастритом, нуждается в операции, но тюремная медицина ему в этом отказывает». В бараке, «где постоянно находится Заурбек Талхигов, заключенным запрещено в течение дня даже присесть на свою койку. Лежать разрешено только после отбоя».

Не интересно ли, как часто дозволено получать посылки Заурбеку Талхигову? И есть ли (а если есть, то кто они?) — заключённые, живущие той жизнью, какой Солженицын одарил Цезаря Марковича?

Вопрос же о поэзии трудового энтузиазма лучше опустить как относящийся к иронии, настолько злой, что от иронии ничего, собственно, не остаётся. Место для неё вообще найти всё труднее (или наоборот?) В любом случае, причина та, что в России злость, благодаря заботам сверху, безраздельно становится злобой дня. Процесс этот обеспечивает своеобразным топливом писателя, который искренне и упрямо желает пожара преступникам у власти.

«Помню, как на меня посмотрели /…/ я предложил на институтском собрании молодых ученых перенести главное советское торжество с 7 ноября на 5 марта и назвать его всесоюзным днем радости или НПС (Наконец Подох Сталин). Тогда мне впервые официально пригрозили психушкой… Я ответил — праздник можно сделать переходящим…

Мое поколение радовалось, когда подыхали один за другим Брежнев, Андропов, Черненко… Сегодняшнее молодое поколение вздохнет с облегчением, только когда сдохнет Путин», — написал Игорь Шестков в эссе «Стена», открывающем его книгу «Алконост» (Игорь Шестков. «Алконост», Франкфурт-на-Майне, изд. «Литературный европеец», 2008, ISBN 978-3-9369-9632-6. Далее все цитаты — из этого издания. Прим. моё:  И. Г.)

Прогноз «вздохнет с облегчением…» предваряет лаконичное обоснование: «Путин со своими сатрапами заново отстроил стену страха в сердцах россиян». Констатация факта завершена комментарием: «Многие вздохнули с облегчением…» Фраза возвращает нас к прогнозу, замыкая круг (отличный ход!) В перемене повода для вздоха облегчения — искусно поданный намёк на возмездие. Намёк, своей сдержанностью словно напоминающий о тёмных очках, которые не худо бы надеть, собираясь наблюдать солнечное затмение… Творческая манера Игоря Шесткова характерна умением ненавязчиво доказывать: затмение длится и длится.

Из рассказа в рассказ льётся, загораясь болотными огнями, жизнь, сравнимая с развесёло-беспощадной жизнью каторжного лагеря, который власти стараются замаскировать под цирк. Неподражаемо-вкрадчивый юморок Игоря Шесткова достаёт в особенности тем, что действующие лица, реальные до раздражения, живут на свободе — той самой, о какой заботился Брежнев.

Юный москвич из интеллигентной семьи попадает в больницу, где ему удаляют аппендикс (рассказ «В больнице») и обнаруживает вокруг героев времени с их страстями. Медбрат по прозвищу Ванятка, студент мединститута, вводит себе морфий, предназначенный послеоперационному больному. Нянечка Ильинична попивает креплёное и, пьяненькая, прячется в бельевой. Не менее зримы пациенты. Один из них — бывший пилот. Однажды самолёт потерпел аварию, и пилоту выжгло глаза — «до конца штурвал держал». Жена его бросила. В больницу теперь его привезли с гнойным аппендицитом. Очнувшись после операции, пилот просит других больных найти ему партнёршу для орального акта.

Главный герой Антоша, от чьего имени ведётся рассказ, слушая то’ обыкновенное, что говорят ему о себе и о других, вдруг оказывается в необыкновенной реальности. Талант Игоря Шесткова тонко раскрылся здесь в том, что описываемое вовсе не кажется ирреальным. Момент взлёта над будничной действительностью незаметен. Быт палаты — причитания неизлечимо больного старичка, умирающего на койке неподалёку от Антоши:

«Сердешная, сердешная, отпусти меня, отпусти… Предо мной смерть стоит. Косой сердце режет /…/ Отпусти, Броня, дай помереть спокойно…»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кланы Америки
Кланы Америки

Геополитическая оперативная аналитика Константина Черемных отличается документальной насыщенностью и глубиной. Ведущий аналитик известного в России «Избор-ского клуба» считает, что сейчас происходит самоликвидация мирового авторитета США в результате конфликта американских кланов — «групп по интересам», расползания «скреп» стратегического аппарата Америки, а также яростного сопротивления «цивилизаций-мишеней».Анализируя этот процесс, динамично разворачивающийся на пространстве от Гонконга до Украины, от Каспия до Карибского региона, автор выстраивает неутешительный прогноз: продолжая катиться по дороге, описывающей нисходящую спираль, мир, после изнурительных кампаний в Сирии, а затем в Ливии, скатится — если сильные мира сего не спохватятся — к третьей и последней мировой войне, для которой в сердце Центразии — Афганистане — готовится поле боя.

Константин Анатольевич Черемных

Публицистика
Путин навсегда. Кому это надо и к чему приведет?
Путин навсегда. Кому это надо и к чему приведет?

Журналист-международник Владимир Большаков хорошо известен ставшими популярными в широкой читательской среде книгами "Бунт в тупике", "Бизнес на правах человека", "Над пропастью во лжи", "Анти-выборы-2012", "Зачем России Марин Лe Пен" и др.В своей новой книге он рассматривает едва ли не самую актуальную для сегодняшней России тему: кому выгодно, чтобы В. В. Путин стал пожизненным президентом. Сегодняшняя "безальтернативность Путина" — результат тщательных и последовательных российских и зарубежных политтехнологий. Автор анализирует, какие политические и экономические силы стоят за этим, приводит цифры и факты, позволяющие дать четкий ответ на вопрос: что будет с Россией, если требование "Путин навсегда" воплотится в жизнь. Русский народ, утверждает он, готов признать легитимным только то государство, которое на первое место ставит интересы граждан России, а не обогащение высшей бюрократии и кучки олигархов и нуворишей.

Владимир Викторович Большаков

Публицистика / Политика / Образование и наука / Документальное