Сомнамбула

Бросившись к окну, Пирамидов перегнулся через подоконник. В темноте виднелось распластанное тело, к которому подоспели жандармы, оставленные внизу. Саквояж Сташевский прикрывал своим телом. Наверняка от прибора остались осколки. Какой негодяй… Надо было послушать Ванзарова и дать Сташевскому выйти на улицу. Что теперь делать?

Полковник вернулся к женщине. Та стояла спокойно, будто ничего не случилось.

– Ты что наделала! – закричал он ей в лицо. – Зачем убила его, безмозглая?

Она молчала. На Пирамидова глядели широко раскрытые глаза сомнамбулы.

Как будто он был не человек, а фантазия. Или чей-то сон…

79

Казанская, 29

Отделавшись от полковника и проверив, что за ним не следят, Ванзаров сделал большой круг через Вознесенский проспект и по Казанской улице дошел до гостиницы «Виктория». У входа он еще раз убедился, что начальнику охранки теперь не до него. Заспанный портье доложил, что господин из 23-го нумера внезапно вернулся и опять ушел в ночь с известной барышней. Ванзаров поблагодарил и спросил, на месте ли постоялец из 33-го. Тот не уезжал.

Поднявшись на третий этаж, Ванзаров постучал. Голос из глубины номера разрешил ему войти.

Петр Федорович сидел в большом кресле, закрывшись пледом по грудь. Он был в домашнем халате и тапках. Зеленые очки глубоко сидели на переносице.

– А, Родион Георгиевич, приятно видеть, – сказал он, не сделав попытки встать. – Устраивайтесь, где удобно… Не стесняйтесь…

– Пришел за обещанным, – ответил Ванзаров, присаживаясь напротив него на подлокотник дивана.

– Что же вам обещал? Не помню.

– Ответы, конечно. При нашей последней встрече. Разве не помните? Обещания надо выполнять…

Зосимов улыбнулся:

– Ну, если вы здесь сейчас, значит, и без меня нашли ответы…

– Нашел, – согласился Ванзаров. – Но хочу услышать от вас.

– Любознательность вас погубит, Родион Георгиевич. И уже чуть не погубила. Наш общий знакомый предлагал полоснуть вас бритвой по горлу, и вся недолга. Но я счел, что погибать такому уму слишком несправедливо…

– Благодарю. – Ванзаров хоть и сидел, но поклон отдал. – К этому мы еще вернемся. Так позвольте узнать ответы?

– Сначала вы, – твердо сказал Петр Федорович. – С какими новостями прибыли?

– Профессор Тихомиров сжег себя.

– Неужели? Какая потеря для науки.

– А вот убить трех высших чиновников МВД, сделать снимки и скрыться вместе с мадемуазель Крашевской Сташевскому не удалось. Это вам наверняка известно.

Зосимов неторопливо кивнул.

– Последняя новость: ваш гипноз опять сработал успешно, – продолжил Ванзаров. – Мадам Иртемьева, которую превратили с сомнамбулу, исполнила все в точности. Как только прозвучала команда «руки вверх», Сташевский получил удар в горло. Он не ожидал. Выпал из окна с machina terroris, которую для него нашла Иртемьева. Только полагаю, что это бесполезный прибор.

– Понятия не имею, о чем вы.

– Во-первых, мадам Иртемьева нашла то, что вы ей внушили, – продолжил Ванзаров, будто не замечая. – Сташевский решил, что жена Иртемьева могла видеть его изобретение, не догадываясь об этом. Он попросил вас сделать из нее гончую, которая ищет machina terroris. Вы и сделали…

– Интересные у вас фантазии, Родион Георгиевич. Но продолжайте.

– Это не фантазии, а логика: только ради этого имело смысл внушить мадам Иртемьевой побег из больницы с большим риском. Так может сбежать только лунатик: выйти в окно, пройти по карнизу и без страховки спуститься с третьего этажа, где ее подобрал Сташевский.

– И что же?

– Machina terroris – миф. Ее не существует, – сказал Ванзаров.

Петр Федорович подмигнул.

– Вы в этом уверены?

– Как в логике Сократа.

– В таком случае поздравляю: вы глубоко ошибаетесь, – с видимым удовольствием ответил Зосимов. – Мой друг Иртемьев обманул всех, и вас в том числе. Он действительно изобрел машину страха, но приложил усилия, чтобы она не попала в глупые руки. Поверьте, врать мне ни к чему.

– Пусть так, – согласился Ванзаров. – Только это изобретение меня не волнует.

– Тогда какие же ответы от меня ждете?

– Мне нужен убийца, на счету которого множество жизней. А именно: заключенная в Литовском замке, которую застрелила надзирательница, а затем пустила пулю в голову. Двое погибших в этой гостинице и смерть в доме на Гороховой. Убийство Квицинского, которого заставили написать записку и прыгнуть в канал. Безумие мадемуазель Муртазиной и забитая кортиком мадам Рейсторм. Безумие жены Тихомирова, которая зарезала свою горничную. Самосожжение профессора Тихомирова. Ну и убийство самого Сташевского. Кроме того, косвенно смерть Крашевской.

– Ужасная история, – сказал Зосимов. – Только какое я имею к ней отношение?

– У вас, Петр Федорович, огромный и страшный талант гипнотиста…

Он улыбнулся:

– Опять ошиблись, Родион Георгиевич. Гипнотист не я, а Сташевский. Правда в том, что перемудрил он с бедняжкой Иртемьевой, вот она его и зарезала. А я тут ни при чем.

Ванзаров сложил руки на груди.

– Вы злой гений гипноза и насильственного внушения. Токарскому до вас далеко. Могли бы стать великим целителем, лечить людей, но судьба распорядилась иначе. И вы стали убийцей.