Сомнамбула

– Шифра нет, только сокращения, – сказал он, перегибая загрубевшие странички. – «МК» – это медиумический кружок, «М-а» – Муртазина, «Т-в» – Тихомиров, «КР» – крепость, «В-т» – наша общая знакомая мадемуазель Волант, то есть Крашевская, «Г-к» – Гузик, «Об./Г-к.» – обед с Гузиком, «СГ» – сеанс гипноза, «Варш» – Варшавский вокзал, «Дн/Р.» – ужин в «Дононе» с цыганкой Радой… Сокращение «С-й» пока не знаю… Ну и так далее… Ничего интересного…

Мелкое жульничество Лебедев не прощал. Выхватив записную книжечку и развернув ее на завтрашнем дне, 1 ноября, предъявил запись.

– Это что такое: «ΑΩ»?

– Альфа и омега, – неохотно ответил Ванзаров. – Как вам известно.

– И что означает?

– Вероятно, планы господина Квицинского.

– Почему перед альфой и омегой стоит «ВО»? – не унимался Аполлон Григорьевич. – Что это такое?

– На этот счет есть разные предположения, – сказал Ванзаров. – Лучше скажите, Аполлон Григорьевич: вам попадалась кличка Морфей?

В соседней комнате криминалист держал картотеку преступников, но и без нее ответил уверенно: никогда не встречал подобной клички. Уголовные и политические предпочитают что попроще.

Ванзаров заторопился. Удержав его, Лебедев казался непривычно серьезен.

– Уж не знаю, что вы там ищете, но прошу вас, друг мой, будьте осторожны… Могу не успеть вытащить вас с того света опять. А одному мне здесь будет тоскливо: слишком много глупцов развелось… Берегите себя, не лезьте на рожон…

Чиновник сыска ничего не мог обещать.

54

Невский проспект

Молодой человек, модно и дорого одетый, вызывает повышенный интерес. Яцек, давно мечтавший прогуляться по главному проспекту столицы, оказался в центре особого внимания. Как только он вышел из гостиницы, извозчики стали приглашать прокатиться, обращаясь к нему «пан», будто угадав поляка, что Яцеку льстило. Он выбрал самую новую пролетку, уселся эдаким франтом и тихим ходом лошадки доехал до Невского, до которого пешком было пять минут. С него содрали тройную цену, но Яцек об этом не догадывался, считая нормальным столичную дороговизну. Он сошел у Казанского собора и отправился совершать «спацер», то есть прогулку.

И тут же заметил взгляды, которые обращались именно к нему. Яцек знал, что самые красивые девушки живут в Варшаве. Но здесь, на Невском, чуть было не отказался от своего мнения. Такие красавицы попадались ему. И все, как одна, улыбались столь таинственно и маняще, что у Яцека заколотилось сердце. Неужто он имеет такой успех у столичных дам? Как чудесно. Впрочем, дамы не только улыбались. Одна или две подмигнули ему и сделали жест, словно звали за собой. Яцек, конечно, мечтал окунуться в роман и сгореть в любви дотла, но вот так сразу нырять не решился, надо же хоть немного посмотреть Петербург. Он шел дальше, кланяясь на призывные взгляды и не подозревая, что сгорать не требовалось, а получить любовь можно было за вполне сносную цену, причем уходить далеко от Невского не пришлось. Бланкетки держали квартиры поблизости.

Проходя мимо огромного Гостиного двора, Яцек не позволил себе заглянуть в яркие магазины, чтобы не потратить наличные деньги, которых было совсем мало. Покупку подарков отложил на последний день, когда можно будет не считать копейки. Он перешел Садовую улицу и вышел к саду, в котором виднелся памятник, как он знал, императрице Екатерине. И тут случилось странное. Яцеку стали улыбаться молодые мужчины. Да так нежно, что окончательно смутили варшавского юношу. Господа делали пальцем какой-то знак, которого Яцек понять не мог, и подмигивали. Это было столь странно и непривычно, что Яцек невежливо опустил взгляд и поскорее пошел прочь. Господа не отставали.

– Не желаете в баньку у Красного моста? – услышал он за спиной.

От страха Яцек не разобрал слов и уже совсем решился бежать, когда сзади кто-то крикнул: «Пошел прочь, тетка!» Раздались возмущенные возгласы, но преследователь отстал. Яцек обернулся.

– Пан Бронислав! Как рад вас видеть! – искренне соврал он.

Старший товарищ отряхивал перчатки, будто испачкался.

– Петербург не Варшава, – сказал он, оглянувшись на мужчин, которые отходили от них, возмущенно переговариваясь. – Изучить город по книгам нельзя… Опасность подстерегает на каждом шагу…

Яцеку стало стыдно. Да, он, как мальчишка-школяр, сбежал, стоило пану Брониславу отлучиться. И вот расплата. Он покаялся и принес извинения: ведь так скучно сидеть третий день в номере, глядя на модную одежду в шкафу. Юноше так хочется посетить театры, пройтись по набережным, посмотреть императорский дворец… Кстати, нельзя достать билеты в Александринский театр или оперу?

Пан Бронислав обещал, как только закончат дело, чем сильно обрадовал Яцека. Он был столь добр, что разрешил прогуляться обратно до гостиницы пешком.

– Пан Бронислав, а почему вы назвали того господина «тетка»? Или я неправильно понял слово?

Объяснение оказалось столь простым, что щеки Яцека загорелись от стыда. А может, холодный ветер надул. Юноша дал себе слово, что не позволит себе убегать из гостиницы, раз на улицах столько неожиданностей.

55

Дом на Миргородской