Сомниум

Вернувшись к себе, она достала из холодильника бутылку пива, залпом выпила половину и написала Артуру сообщение:

«Привет. Нам надо поговорить. Позвони, как сможешь».

Уже отправив сообщение, Катя засомневалась, не слишком ли оно вышло высокомерным. Но, подумав, решила, что в её сообщении есть интрига, а мужчины любят интриги. Однако, подумав ещё, она решила, что интрига развита недостаточно, и написала ещё:

«Это важно».

Перечитав оба сообщения, Катя сочла, что теперь Артур не сможет совладать с нахлынувшим на него любопытством, и подготовила капсулу для сна. Было ясно, что в этот день Артур уже не ответит. Однако даже забравшись на кровать, Катя в очередной раз открыла в мессенджере диалог с Артуром: сообщения всё ещё не были прочитаны.

Разозлившись, Катя швырнула телефон на пол и скомандовала Злате начинать.

Первый рабочий день после пребывания в больнице отчего-то показался Кате не таким, как раньше. Работать хотелось ещё меньше, чем обычно, и это мучительное состояние не проходило до обеда.

Новая начальница почти не появлялась среди работников. Если она хотела кого-то увидеть, то вызывала подчинённого в свой кабинет. Катя видела, как вызывали девушек из отдела статистики, но не всех.

— Какая она? — спросила Катя у Насти на обеде.

— Не такая, как Злобная Сука, — задумчиво ответила та. — Строгая такая, смотрит пристально, но без этого вот... Ну, без шуточек всяких, без ехидства. Не ругается даже. Требует отчёты по выполненной работе, и всё.

— Странная какая-то.

— Не то слово.

— А ты у неё ту тощую девку не видела, про которую я раньше рассказывала?

Настя задумалась, вспоминая разговор, потом оживилась:

— А, точно! Нет, такой не видела. Только она была. Светлана Викторовна.

— Светлана... — медленно и задумчиво повторила Катя. — Надеюсь, она получше будет, чем Эм-Пэ. Кстати! Я ведь тут её видела на улице!

— Кого? — не поняла Настя.

— Ну, Эм-Пэ!

— Да? Пипец. А я никогда её не видела нигде, кроме работы.

— Так и я тоже! А тут встретила... В тот вечер, когда она пришла о своём увольнении рассказать. И она, знаешь, что? Она пьянющая была! Вхлам!

— Да ну?!

Судя по улыбке, эта новость Настю восхитила.

— Да! Правда, всякий бред несла.

— Какой бред?

— Да ну, даже не повторить.

— Да ладно, вспомни! — Настя легонько ущипнула подругу. — Интересно же!

— Убери руки! Ну... В общем, она тогда что-то про деньги говорила.

— Про деньги?

— Да. Типа, её из-за денег уволили.

— Херня какая-то. Денег уже нет давно. Какие деньги?

Настя со смехом посмотрела на мужа, и тот, прежде не издававший ни звука, угодливо рассмеялся.

— Так и я про то же, — закивала Катя. — Какие деньги в наше время? Не знаю, перемкнуло её, наверное. После увольнения и из-за выпивки.

— Ещё бы! Меня бы тоже перемкнуло, после такого-то.

— Так тебя и перемкнуло, — рассмеялся Глеб. — Весь вечер тогда про это говорила, ни о чём другом думать не могла!

По взгляду жены он понял, что сказал лишнего, и снова уткнулся в тарелку.

— А ты чего на работу-то не пришла вчера? — вспомнила Настя.

— Я в больницу попала! — заговорщицки, едва сдерживая восторг, поделилась Катя.

— Да ну?!

Раздался звонок, и люди заторопились на рабочие места.

— Может, после работы расскажешь? — спросила по пути Катя. — Никогда не была в больницах! Так интересно!

— Хорошо! Давайте сходим куда-нибудь поесть?

Девушки переглянулись и хором сказали:

— Пицца!

Глеб кисло улыбнулся, когда его жена рассмеялась вместе с Катей. Потом кашлянул и напомнил:

— Настенька, но ведь мы сегодня, как бы, хотели побыть дома?

Настя закатила глаза:

— Да брось! Мы Катю целый день не видели! И вообще, когда мы в последний раз ходили куда-то?

— В понедельник...

— Давно! — перебила Настя. — Ты что, хочешь, чтобы я зачахла дома?

Глебу не нравилось в посещении пиццерии всё, от увеличения кредита, который нужно было, напротив, сокращать, ведь они планировали ребёнка, до, собственно, самой пиццы, от которой Настя пухла, как на дрожжах. Худышкой она никогда не была, но любовь к мучному в последнее время превратила её пышные формы в свисающие складки. Настя уже почти догнала Катю в размере живота, и Глебу, который втайне мечтал, что его жена когда-нибудь похудеет, это не нравилось. К тому же, он знал, что во время беременности её разнесёт ещё больше, и оттого начинал психовать.

Но сейчас, услышав категоричный тон жены, он решил не спорить. Шагая позади, он смотрел на бёдра жены и её подруги, и думал, что широкие и обвислые задницы его давно уже не возбуждают. И что Настя была права, говоря, что он мечтает сходить к проституткам. Глеб мечтал об этом, но слишком боялся гнева жены, чтобы решиться на измену. Ничто другое, кроме этого страха, его не удерживало.

Встреча в пиццерии прошла весело. Девушки заказали себе пива и выпили уже по три литра, когда Глеб стал намекать, что пора бы закругляться.

— Ты опять душнишь! — взорвалась Настя. — Как ты меня достал! Бесишь!

— Настя, но ведь нам утром на работу, — робко возразил тот.

— Сама знаю!

— Но ты пьёшь!

— А тебе завидно, что ли? Я совсем немного выпила!

— Уже порядочно...

— Ну ты душнила, конечно...