Сомниум

— Да. Кроме меня.

— Так тебе в голову и заложено. И всем, как я сказал. Это чтобы мы не общались, не обменивались опытом, не делились информацией. Чтобы мы сторонились друг друга, боялись друг друга. Чтобы не смели снимать навешанные ярлыки. А что может быть ярче ярлыка психически больного? Кто будет всерьёз слушать психа?

Артур невольно начинал верить Богдану. Тот говорил слишком убедительно.

— Ну как, ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, что случилось на самом деле с нашей страной? — спросил Богдан.

— Да, — кивнул Артур. — Хочу.

Он ещё не мог поверить в услышанное и боялся, что узнает что-то ещё более дикое, но не слушать уже не мог. Он должен был знать хотя бы одну альтернативную версию событий. А потом, решил Артур, он уже подумает, чему верить, а чему нет. Но сперва нужно выслушать их. Внимательно и вдумчиво.

— Хорошо, — кивнул Богдан. — Для начала уже неплохо. Итак, началось всё в конце сороковых годов, когда, после череды экономических кризисов и локальных вооружённых конфликтов в мире вспыхнула полноценная Третья Мировая война.

— Это я знаю, — поспешил сказать Артур, чтобы не выглядеть дураком. — Да, нам в школе рассказывали.

— Подожди, — улыбнулся Богдан. — Не всё было так, как рассказывали в школе. Итак, войну начали в первую очередь Соединённые Штаты Америки и Китай, а попутно оказались втянуты все страны Европы, Индия, страны ближнего Востока, Южной Америки, Япония и, наконец, Россия. Назвал я в последнюю очередь не потому, что мы последними в войну влезли, а так, для вящего эффекта. Долго нас уговаривать не пришлось — после нескольких провокационных ударов по России из стран Европы правительство решило ответить полномасштабными военными действиями. Война, начавшаяся для всего мира в сорок восьмом, а для России — в сорок девятом году, продолжалась шесть лет. Увы, никто из участников не рассчитал свои силы, даже Китай. Об остальных и говорить нечего. Ни одна из сторон конфликта не была готова к таким нагрузкам на экономику, что привело к поражению ряда стран на ранних этапах войны и истощению остальных. Война начиналась с атак дронов, высокоточных гиперзвуковых ракет и лазерных пушек, а закончилась, когда из техники остались только законсервированные ещё с середины двадцатого века танки и артиллерия. Окопы, грязь, штыки, кровища...

Дверь в вагон распахнулась, и на пороге показался улыбающийся Гыча:

— Здоров, пацаны! Ну, как у вас тут? Веселитесь? Есть предложение: дуйте за мной в соседний вагон, там пожрать можно.

— Еда? — спросил кто-то взволнованно.

— Еда, еда! Там же вагон-ресторан! — Гыча махнул рукой в сторону дальнего конца вагона. — Даже два. Давайте, а то вы, небось, нормальной еды уже давно не видали? Я тут и друзей привёл. Эй, заходите! Чего там жмётесь?

За Гычей в вагон стали нерешительно заходить люди. Первое, что бросилось в глаза Артуру — они все были в домашней одежде, в основном в пижамах. Ни одного человека в больничной одежде.

— Этих ты вытащил из дома? — спросил он у Гычи. — Как нас тогда?

— Как вас, ага, только в этот раз никто не умер. — Гыча рассмеялся и хлопнул по спине напуганного парня в пижаме с пандами. — Да не боись ты, раз ещё не продырявили, то теперь-то уж ничего не случится. Давайте, давайте, заходите смелее!

По мере того, как люди появлялись в вагоне, Артур стал замечать, что некоторые лица ему знакомы. Однако окончательно он понял всё, когда в вагоне показалась Катя. Растолстевшая ещё сильнее, в розовой пижаме и с растрёпанными рыжими волосами.

— Катя?! — удивлённо окликнул её Артур.

Девушка вздрогнула и заозиралась, потом столкнулась взглядом с Артуром и ойкнула.

— Артур, это ты? Ух, тебя и не узнать... Похудел-то... Погоди, а ты где был? Тебя же, сказали, в психушку забрали?..

Тут она заметила больничные пижамы на худых, измождённых людях, и снова ойкнула.

— Да-да, всё верно! — весело подхватил Гыча. — Все эти славные ребята — прямиком из психушки! Ну, не бойтесь, вы чего! Теперь вы в одной лодке! Точнее, в одном поезде! Ха-ха-ха!

После этих слов новоприбывшие боялись сделать шаг в сторону бывших пациентов. На людей в клетчатых пижамах смотрели со страхом, как на буйнопомешанных.

«А мы для них и есть буйнопомешанные», — ужаснулся своей мысли Артур.

Но в следующий момент он признал, что на месте этих людей, которые ещё вчера легли спать в спокойном и стабильном мире, он и сам смотрел бы так на пациентов психиатрической больницы. Даже пробыв в клинике три четверти года, он всё равно считал себя не таким, как остальные, отгораживался от «ненормальных» и не допускал мысли, что они могут быть в чём-то правы. Чего уж требовать от людей, которые живут в мире, которого не знают?

— Ты меня боишься? — спросил Артур у Кати, которая отводила глаза.

— Нет! — неловко засмеялась та. — Нет, конечно, нет!