Сон № 9

– Нет, госпожа Хохлатка! М-мой манускрипт на м-месте, но м-моя авторучка! Язык м-моего воображения! Та самая ручка, которой госпожа Сёнагон писала свои записки у изголовья больше тринадцати тысяч полумесяцев тому назад! Эти птицы были просто тактической приманкой, дидактической обманкой – нас отвлекли, чтобы вор сделал свое дело!

– Куда катится мир?! – воскликнула госпожа Хохлатка. – Ограбить ближнего своего!

Питекантроп вопросительно замычал.

– Кто? Завистники! Соперники! Перебирают, как бы проворнее пырнуть м-меня под ребро, чтобы переломить м-мое перо! – простонал Литературный Козлик со слезами в голосе. – Без м-моей авторучки м-моя карьера окончательно окончена! Критики меня де-ре-рас-пере(кон) – структурируют!

– Только через мой труп! Не волнуйтесь, мой господин! Мы отыскали вора единожды, отыщем и дважды! Так ведь? – уточнила госпожа Хохлатка у Питекантропа.

Питекантроп ужасно обрадовался, что госпожа Хохлатка заговорила с ним и, радостно замычав, не стал обращать ее внимание на то, что если искать следы в грязи полей было делом пустяковым, то искать их в выжженной, выметенной ветром пустыне – задача совершенно другого порядка.

– Вы, госпожа Хохлатка, как всегда, абсолютно правы, – несколько успокоившись, сказал Литературный Козлик. – Давайте применим умение рассуждать логически. М-моя ручка пропала. Где обычно находят ручки? В конце предложений. А где находят концы предложений? В конце строк. А сколько строк м-можно отыскать в пустыне?

Госпожа Хохлатка выглянула в окно:

– Здесь только одна черта, которая может сойти за строку, мой господин.

– Что же это за черта, м-моя дражайшая госпожа Хохлатка?

– Ну как же, мой господин, – та, что идет по центру дороги!

Литературный Козлик зацокал копытами.

– К оружию, друзья мои! В бой, в бой!

Госпожа Хохлатка задыхалась, обливалась потом под парасолькой и боялась, что следующее яйцо снесет вкрутую. С Питекантропа пот катил градом, а гудрон, расплавленный всмятку, до дыр прожигал ему пятки. Литературному Козлику мерещились миражи глаголов «замерзать» и «оттаивать». Жестокое солнце пуляло в полуденные просторы палеными порциями пламенного свинца. Само время повторялось и обрывалось. Литературный Козлик промокнул лоб хлюпающим носовым платком и удостоверился, что то, что, как ему почудилось, ему почудилось, так и было на самом деле.

– Ага! Радуйтесь, друзья мои! Белые строки сворачивают с дороги, м-моя авторучка наверняка где-то недалеко!

Госпожа Хохлатка настояла, чтобы все испили пунцового опунциевого пунша прежде чем пуститься в пустыню. Если бы белые строки не указывали путь, даже Питекантроп заблудился бы в этих воспаленных валунах, в скалах и завалах, в осыпях и насыпях. Рептилии застыли, чередуя лапы. Питекантроп чувствовал, что за ними наблюдают, но ничего не сказал из боязни огорчить госпожу Хохлатку.

– Послушайте, – объявил Литературный Козлик, глава экспедиции, – м-мы, кажется, уже… здесь.

Все трое поднялись к самому краю фарфоровой воронки, настолько же крутой, насколько и широкой. В центре воронки зияла черная дыра.

– Экстраординарно, – пробормотал Литературный Козлик. – Примитивная культура с зачатками радиотелескопических технологий, оторванная от внешнего мира…

– Вы можете называть это радио-теле-как-бишь-там, мой господин, но уж кухонную-то раковину я ни с чем не спутаю. А чтобы эту как следует отдраить, понадобится целый месяц понедельников…

– Кееееееееруааааааааак! – Дурноглазый пилозубоклювый птеродактиль ошалело спикировал со стелы и смело совершил злое дело, толкнув тщедушное тело Литературного Козлика так, что оно стремительно слетело прямо в кратер.

– Мой господин! – закудахтала госпожа Хохлатка: копыта Литературного Козлика заскользили по керамической поверхности. – Мой господин! Я иду! Я спасу вас!

Госпожа Хохлатка, заложив вираж, бросилась на перехват, но Литературный Козлик уже исчез в черной дыре. Госпожа Хохлатка, не в силах выйти из крутого пике, последовала за ним. Питекантроп смотрел, как птеродактиль заходит на второй круг, готовясь к новой атаке.

– Кеееруууааакеееруууааакеееруууааак!

Питекантроп не боялся ни динозавров, ни кого другого, но мысль о том, что госпожа Хохлатка в полном одиночестве окажется лицом к лицу с опасностью, тисками сдавила ему череп. Питекантроп стремглав соскользнул в кратер. Бархатно-черная бездна бабахнула.