Сон № 9

– Ого… – Сатико поднимает с пола блендер «Б», без бархатного колпака – так я и знал! – и ставит его на полку под окошечком. – Ты сам сделал этого попугайчика? Он совсем как настоящий. Из чего он? – с непритворным изумлением спрашивает она.

– Начальница! Ты раскрыла секрет моего фокуса!

– А не надо разбрасывать свое барахло по всей кухне!

– Мой Туту – не барахло. И не надо оскорблять попугайчиков.

– Как-то он не слишком похож на живого. – Сатико достает попугайчика из красной жижи, и он тут же рассыпается в белую пыль.

– Дои, очень прошу, – говорю я, – скажи, что это – часть твоего фокуса.

Дои в панике таращит глаза:

– Ох, мэн…

«Скорая» увозит Дои в больницу, на промывание желудка и прививки от столбняка, а я предлагаю свою помощь в доставке заказов. Сатико возражает, что этим лучше заняться ей, потому что она хорошо знает город. Томоми приходится справляться с телефоном в одиночку. Я готовлю и раскладываю по коробкам три «Эль Гринго» – томатный соус, горгонцола, салями со специями, корж с помидорами и базиликом – к тому времени, как возвращается Онидзука. Томоми рассказывает ему, что случилось с Дои, и мне чудится, что Онидзука вот-вот изменит своим принципам и улыбнется. Впрочем, он тут же превозмогает мимолетную слабость и напускает на себя привычную угрюмость. Поток заказов ослабевает. К половине восьмого утра я уже наизусть знаю весь утренний выпуск новостей. Торговые переговоры, встречи на разных уровнях, визиты высокопоставленных лиц. Прекрасный способ держать народ в подчинении – не скрывать новости, а делать их такими глупыми и скучными, что они никому не интересны. Прогноз погоды на пятницу, шестое октября: утром облачно, во второй половине дня вероятность дождя – шестьдесят процентов, вечером – девяносто процентов. Я мою разделочные столы, надеясь, что в ближайшие полчаса заказов не будет. Надо придумать, как дешевле всего добраться до Миядзаки. Заглядываю в геенну – по ней медленно движутся шесть пицц, распространяя кармическое сияние. По радио звучит песня «I Feel the Earth Move Under My Feet»[225]. Радиоприемники и кошки занимаются своим делом независимо от того, есть кто-нибудь поблизости или нет. А вот гитары в каком-то смысле перестают быть гитарами, когда закрываешь футляр. Возвращается Сатико, кладет конверт на разделочный стол в моей крысиной норе.

– Пришлось ограбить кассу, но вот теперь «Нерон» с тобой в полном расчете.

– Прости, что я так неожиданно вас оставляю.

– Ну, когда об этом сообщат в новостях, индекс Никкей круто пойдет вниз, но мы уж как-нибудь продержимся. Если головная контора никого не пришлет на замену, я и сама могу надеть поварской фартук. Такое случается. Позвони, как вернешься в Токио, – не обещаю места в этом отделении, но обязательно направлю туда, где будет вакансия.

– Большое спасибо.

– Ты надолго уезжаешь?

– Это зависит от… многих вещей. От того, смогу ли я помочь маме поправиться. – Я кладу конверт в свой тощий бумажник.

– Позвони Аи. Иначе мне придется сообщить ей, что ты смылся из города.

– Ну, вряд ли я для нее лучший друг месяца.

– Идиот, у Аи не бывает лучших друзей месяца. Позвони ей.

Томоми, пригнувшись, заглядывает в окошечко:

– Если у тебя остались силы приготовить последнюю пиццу перед счастливым воссоединением с семьей, тут один тип из «Осуги и Босуги» заказал свою обычную «Камикадзе». – Она хлопает бланком заказа по полке и исчезает.

Я недоуменно смотрю на Сатико и чувствую, что ноги меня не держат.

– «Осуги и Босуги»? В «Паноптикуме»?

– Постоянный клиент, с незапамятных времен. «Камикадзе» – это пицца, которой нет в меню. Надо бы внести ее в таблицу, но вряд ли в Токио найдется еще один желающий это съесть. Корж с моцареллой, банан, перепелиные яйца, гребешки, чернила осьминога.

– Перец чили целиком.

– А, ты о ней слышал от других поваров?

Для меня это загадка.

– По-моему, да…

– Незабываемое сочетание. Кстати, мне надо написать докладную о несчастном случае с Дои.

Она не видит моего лица. Я смотрю на бланк заказа. Почерк Томоми четок, как неприкрытая угроза: «Цукияма, „Осуги и Босуги“, „Паноптикум“».

Сначала я смеюсь, не в силах поверить.

Потом думаю: это ловушка.

И тут же понимаю: никакой ловушки. Во-первых, никому не известно, что я знаю, как зовут отца; а во-вторых, с тех пор, как умер Цуру, никому не нужно заманивать меня в ловушки. Мама-сан меня отпустила. Это не ловушка, а карточный фокус, который показывает мне Токио. Какой еще фокус? Что ж, разберемся, шаг за шагом. Я знаю про «Камикадзе», потому что… вот оно. Вспомнил. Несколько недель назад, когда Кошка восстала из мертвых, какой-то тип ошибся номером, позвонил в мою капсулу, думая, что звонит в пиццерию, и заказал эту самую пиццу. Только он не ошибся. Он и есть мой отец.

Все остальное просто. Отец не клиент Акико Като – он ее коллега.

Акико Като – причина того, почему я наблюдал за «Паноптикумом» из кафе «Юпитер».

Кафе «Юпитер» – причина моей встречи с Аи Имадзё.

Аи – причина того, что я познакомился с Сатико Сэра.

Сатико Сэра – причина того, что я в пиццерии «Нерон» готовлю пиццу для своего отца.