Сон и Пепел

Но каждый раз, когда юноша называл мое имя – а это происходило до десяти раз на дню, – меня едва не передергивало. А все поблизости оборачивались, глазея на нас, будто на уличных артистов. Моран же, точно осознавая это, приставал ко мне все чаще и улыбался все шире.

Фредерик вызывался поговорить с ним, но я примерно предполагала, чем завершится эта беседа. Если бы я хотела все решить насилием, то сама бы давно это сделала. А так скандал между светлыми и теневыми орденами – последнее, чего мы должны добиться, приехав сюда.

Сегодняшним вечером, сидя на кровати и накладывая на покрасневшие колени мазь, травяной аромат которой уже давно пропитал все мое одеяние, я вспомнила разговоры Айвен о печати удачи. Мысль не в первый раз приходила в голову, но до сих пор я отмахивалась от нее словно от надоедливого насекомого.

Сходили они с Фредериком к той скале или нет?

После того дня дэва больше не заговаривала об этой истории. Или я просто ее не услышала – признаться, порою девушка болтала слишком много.

Долго просомневавшись и все еще считая затею до невозможности глупой, я все же покинула свою комнату, решив, что могу хотя бы попытаться.

Солнце уже скрылось за горизонтом, последними лучами лаская облака. Над головой пролетали редкие птицы. Тени неумолимо вытягивались, становясь менее четкими, пока на небе затихали последние всполохи света. Лес погружался в тишину, а до общего отхода ко сну оставалось все меньше времени.

Я шла в горку, и Туманный на моем поясе отдавался приятной тяжестью. Скала с печатью находилась у самых границ лагеря. Главное – случайно не забрести дальше и не выйти за пределы территории.

Я торопилась, ускоряя шаг, и уже дошла до росших плотным рядом высоких пышных кустов, как вдруг на меня кто-то налетел.

Мы с Люцием едва не столкнулись носами, а моя рука инстинктивно легла на эфес меча. На некоторое время мы застыли в молчании. Но это молчание было напряженным настолько, что от него в воздухе словно рассыпались искры. Моран сощурился, а позади юноши замерли еще три безмолвные фигуры.

Я осмотрела их одежду – просторные выходные накидки, у одного на поясе виднелся мешочек с деньгами. Я резко схватила Люция за запястье, не позволяя отстраниться. Юноша вздрогнул, смотря на мои пальцы, обхватившие его руку. А я в это время прощупывала его эмоции – недовольство, досада и даже испуг.

«Я чему-то помешала… И теперь он решает, что со мной делать…» – поняла я, ощущая, как нарастает чужая решимость. Разжав пальцы, я собралась отскочить, но было поздно – Моран прикрепил на мое плечо листок с печатью, а потом еще один, и еще. Последний, словно завершающий штрих, был торжественно расположен на моем лбу.

Обездвиживающий символ. Я мгновенно застыла, осознавая, что валюсь с ног. В голове взорвалась ярость, неспособная найти выход. Я могла лишь смотреть и задыхаться от бессилия.

Люций подхватил меня, подняв на руки.

– Проклятье! Только ее нам не хватало, – ругнулся Коэн, еще один постоянный член свиты Морана, бегавший за ним повсюду. – Может, ну это все, не пойдем?

Мое лицо уткнулось в грудь Люция, я не могла ни отвернуться, ни отстраниться, чувствуя лишь, что он куда-то идет. От него пахло деревом, мятой и нотками лаванды. Запах получился приятным, но горьковатым.

– Вы не понимаете, – прошептал он все тем же веселым тоном. – Мы не можем вернуться. Нас уже ждут в городе. Разве вы не хотите повеселиться? А как же девы радужного дома?

Из моего рта вырвался глухой протестующий писк.

Люций остановился, пошатнувшись.

Он держал меня аккуратно. Если наши тела и соприкасались, то между нами всегда оставалась ткань одежды – хватило бы одного участка голой кожи, чтобы он упал и не смог подняться еще некоторое время. Уж развлекаться Люций точно бы не смог… Но вместо этого теневой див лишь встряхнул меня, сбивая концентрацию и гася магию.

– Я ведь тоже кое-что умею, Сара. И да, ты же любишь слушать учителя? Так вот, сегодня я буду твоим наставником и преподам тебе урок, – задорно сообщил он мне. – Иногда лучше признать чужое превосходство и сдаться.

Я почувствовала себя униженной, и меня окатила такая волна гнева, что, даже несмотря на обездвиживающие печати, тело пробила дрожь.

«Он заранее подготовил запас печатей», – в то же время поняла я.

Люций вновь на миг остановился, чуть ослабляя хватку и заглядывая в мое лицо, – ему было весело, и я в очередной раз осознала: ему нравилось издеваться надо мной.

Дорога продолжала идти в гору, но двигался Моран достаточно легко. Одна его рука держала мои ноги под коленями, другая – под спиной.

– Но что делать с ней? Она же донесет на нас, как только мы снимем магию. – Теперь я узнала спокойный тон Рафаиля.

Люций молчал всего секунду.

– Мы возьмем ее с собой и оставим неподалеку от города, – ответил Моран. – Городишко безопасный, рядом с лагерем. А когда пойдем обратно, освободим. Получится, что она тоже нарушит правила, поэтому никому не донесет.