Сон над бездной

А тем временем снова грянула музыка. Фольклорный военно-исторический клуб из Львова открыл парад – шествие в национальных карпатских костюмах. Завыли трембиты. Следом грянули бандуристы. Мещерский, переполненный пивом и впечатлениями, смотрел на шествие крепких молодцов в синих жупанах, красных шароварах – шествие продолжали исторические клубы Запорожской Сечи.

– …Эх, бывало, приiдут запорожцы из Сечи в Киев и начнут гулять. Выкупят бочки с дегтем и разольют по базару.

– А зачем?

– А так. Или еще скупят все горшки да разобьют на черепки.

– А зачем?

– Для веселья. А когда пришли москали, чтоб ни дна им ни покрышки, Сечь кромсать, то и кончилось то веселье…

– Красиво идут, – мечтательно вздохнул Кравченко. – Нет, жива еще наша Украина!

– Смотри, а вон наш колдун тут как тут, – Мещерский, слегка уже осоловевший от пива, указал в толпу.

Среди молодых хохочущих туристок, явно иностранок, они узрели Олега Гиза. Он весьма оживленно беседовал с двумя очень симпатичными и очень молодыми девушками – длинноногими, загорелыми. Вот он обнял их за плечи и повел к своему синему «Лендроверу», припаркованному возле «ярмарочного казино».

– А колдун-то, оказывается, не чужд простых земных радостей, – хмыкнул Кравченко. – Тоже сюда сбежал. Обрыд ему, видно, и замок, и все его кладбищенские сказки, на кисленькое мужика потянуло. Глянь, каких девок гарных в тачку к себе садит. Немки, что ли? У него тут в горах небось где-нибудь вилла прикуплена, этакий домик охотничий комнатенок на двадцать. Приют амура.

«Лендровер» Гиза вырулил на шоссе и через мгновение скрылся за автобусами. Мещерский заказал еще пива – странно он себя чувствовал здесь… В этом шуме, среди этой залихватской музыки, среди всего этого ярмарочного карнавала.

Вновь завыли трембиты. И пустился в веселый пляс гуцульский фольклорный ансамбль. Туристы обступили танцоров кольцом.

– …Разпродаж греческих шуб. Недорого, знижки – скидки, шо вам и не снились во сне!

– …А вот жар-пальто на вате, шоб сидеть у хате!

– Сало! Дивное сало!

– …Черевики! Чоботы!

– Пiч микрохвильова! Електробритвы!

– Варшавска парфюма!

– Цукерки! Солодощи! Мармелад!

– Джинсы Версаче – бэу!

– …Было дело под Полтавой – нашел козак в поле мертвую голову. Принес домой, сели с семьей ужинать. А голова-то и ожила. Очи открыла, поела галушек, жинке козацкой подмигнула…

– Девушка, а девушка! А вас как зовут? Галя? А что вы делаете сегодня вечером? Вот мы с товарищем… – хлебнувший пива Кравченко уже вовсю кокетничал с черноглазой смуглянкой-официанткой, юлой крутившейся возле их столика.

– Вадик!

– Серега, погоди, потом. Девушка, а у вас подружка красивая найдется?

– Вадик, по-моему, самое время позвонить Кате в Москву.

– Серега, ты почему… нет, ну скажи, почему ты все время рвешься звонить моей жене?

– Вадик, я не рвусь. Но она… Катя наверняка волнуется, куда мы с тобой пропали.

– Пускай себе волнуется. Ей очень даже полезно поволноваться. За меня, – Кравченко погрозил Мещерскому пальцем. – И вообще она моя жена. Усек? И кое-кому, особенно там, в Москве, это очень скоро крепко придется запомнить. Эй, барышня, еще пива!

– Черт возьми! Когда вы уже успели так нализаться?!

Окрик над ухом – как трубный глас среди всего этого шумного ярмарочного легкомыслия. Они оглянулись: над ними как живой укор стоял Павел Шерлинг – в черном траурном костюме от «Хьюго Босс» и в белоснежной рубашке. Такой чужой, шикарный, неярмарочный, далекий.

– …Купил козак на ярмарке порося…

– Чешска одяг! Конечна распродажа!

– Эх, гуляла середа, пока была молода!

– У меня к вам серьезный разговор, а вы окосели от пива, – Шерлинг брезгливо кивнул на армаду пустых пивных кружек.

– Мы вас давно ждем. Жарко, – оправдывался Мещерский.

– Садитесь, партайгеноссе. – Кравченко уже было море по колено. – Эй, еще кружку пива!

Адвокат с опаской опустился на пластиковый стул – он явно боялся запачкать свой дорогой костюм. Но когда все та же сдобная дивчина принесла и ему холодного пива, присосался к кружке с жадностью и великим наслаждением.

– Мы вас, Павел Арсеньевич, ждем тут полтора часа, – сказал Мещерский.

– Меня в прокуратуре задержали, я и сам не ожидал, что так долго. – Шерлинг достал из кармана платок и промокнул губы. Он явно оценивал – можно ли вести с ними беседу.

– Ну? Какое же у вас к нам дело? – брякнул Кравченко.

– Шш-шш, тихо, не так громко. Вы привлекаете внимание. – Шерлинг помолчал. – Видите ли, дело вот в чем… Я не забыл тот наш прошлый разговор.

– Про убийство вашей жены?

– Пожалуйста, потише. Я нарочно вызвал вас сюда, не хотел говорить там, в замке.

– Что, неужели прослушку подозреваете?

– Я не знаю, но эти люди на все способны. Раз уж они пошли на убийство Лиды, то…

Кравченко и Мещерский переглянулись.

– В здешней прокуратуре вам сообщили какие-то новости? – прямо спросил Кравченко.

– Меня не интересуют ни их домыслы, ни их версии. – Шерлинг махнул рукой. – Я сам юрист. И я сам способен оценивать факты и доказательства. Но мне нужна информация, понимаете?

– Ну? – Кравченко закурил.