Сон наяву

С этими мыслями и придя к выводу, что при первой возможности заберёт рукопись, Михаил уснул.

Ближайшие два дня вырваться в деревню к Маше за рукописью не удалось. Он помогал Степану Николаевичу по хозяйству, то забор поправить, то крышу посмотреть, то дверь в сарае перекосилась.

Михаил хоть и городской житель, но от работы не отлынивал, сказывался опыт жизни в Тайге, где все приходилось делать самому. Мысли о происходящем в мире не давали покоя, но работа, отнимающая большую часть времени и не оставляющая ни секунды покоя, сделала своё дело. Михаил постепенно забыл о том, что творится вокруг.

Ночью третьего дня Михаил проснулся от яркого света. Ночью светло как днём. Выйдя во двор, увидел дядю Степу, который смотрел куда-то вдаль на зарево. На небе казалось, что взошло десятки солнц. От яркого света приходилось зажмуриться, но это не помогло. Зрение пропало на пару минут. Когда услышал Николаевича: «Началось. Надо в погреб спуститься. У меня там припасы. На неделю переждать хватит. Пошли, Миша. Тёплые вещи только захвати, прохладно там».

Быстро вернувшись в комнату, Михаил покидал, что было в рюкзак. Свернул матрац с подушкой и одеялом, и с нехитрым скарбом пошёл к входу в погреб, который в комнате, где ночевал дядя Степа.

Погреб дяди Степы, мягко сказать, большой. Наверно, занимал половину дома. Было место для двух раскладушек, небольшой санузел типа «ведро за шторкой», ну а главное, весь периметр заставлен соленьями-консервами. На удивлённый взгляд, дядя Степа только ответил, что это осталось от прежних хозяев. Он только навёл в нем порядок, да благоверная приложила руку.

Эти два дня они провели в подвале, не выходя наверх. В основном спали, иногда кушали консервы, поглощали таблетки с йодом, запивая  компотом из банок. На третий день, выбравшись из подвала, обнаружили пасмурное небо в больших «тучных» облаках. Солнце видно не было. Обычный пасмурный день. Только вокруг на горизонте зарево пожаров, кругом дым и пепел. Но дачный посёлок оставался практически нетронутым. Осмотрев окрестности, пришли к выводу, что скоро пойдут в эти края беженцы.

Только сейчас стало заметно, что Степан Николаевич за эти пару дней сильно «сдал», прям, резко постарел, осунулся, морщины стали выразительными, и взгляд безумно уставшего человека. Под вечер Степану стало плохо, не мог вставать с кровати, только лежал и смотрел в потолок. Михаил не знал, что делать. «Скорая помощь» в таких условиях не приедет, да и не дозвониться. Связь отсутствует. Соседей нет, или разбежались, или ещё сидят, попрятавшись у себя в домах.

– Михаил, – хриплым тихим голосом позвал Степан Николаевич, – всё. Моё время пришло. Я вот лежал и думал. Забери рукопись. И перепиши произведение заново. Не пиши в этом жанре, – ухмыльнулся он, – пообещай, что исполнишь просьбу.

– Степан Николаевич, вы бредите, – стал говорить Михаил, – какая рукопись, какой роман, что твориться вокруг, сами ж видели. Мне до неё двести вёрст идти. Да и поправитесь. Сейчас чай наведу, в аптечке в машине кое-какие таблетки нашёл, в дальнюю поездку собирал. Тут и сердечные и всякие обезболивающие. Не волнуйтесь, поставим на ноги. А там и дальше думать будем, что делать.

– Нет, Миш, пора мне, чувствую, что скоро. Все-таки выполни просьбу. Не отказывай старому человеку, – сказал Степан Николаевич.

Михаил ничего не стал отвечать. Так как сам понимал, что Степан Николаевич уже смирился со смертью и не борется за жизнь.

На следующий день Степан Николаевич умер. Тихо, во сне. Похоронив во дворе дома, Михаил сел за стол, помянул друга парой рюмок «чемергеса»⁵ и стал думать, как быть дальше. Оставаться здесь одному, да и ещё ждать, пока придут беженцы, не вариант. Он один, а их будет много. Не справится, тем более люди, как он понимал, злые и готовы на любые действия, чтобы продлить агонию. Ещё его волновала последняя просьба умирающего, почему просил пойти за рукописью, переписать её?

Михаил пробыл в доме Степана Николаевича ещё один день. Погода не улучшалась. Серость, пыль, пепел не развеивали даже поднявшийся сильный ветер. Несколько раз за день шёл дождь. Михаил, как только мог, закрыл окна и замазал щели окон. Старался не выходить из дома без какой-либо надобности. То есть совсем не выходить. Пища и вода у него в доме. Точнее не вода, а компот. Много банок компота, это как рассказывал дядя Стёпа, ещё его жена делала заготовку, так и осталось с того времени.

Решив, что оставаться здесь больше смысла нет, Михаил, собрав нехитрый скарб, сделал запас пищи и питья. Раздобыл автомобильный атлас и стал прорабатывать маршрут. Надо идти на восток. Но это далеко, и неизвестно, что ждёт на пути. Оружия у него нет, так, пара кухонных ножей и топор. Вот и все оружие. Подумав ещё некоторое время, Михаил все-таки решил сначала вернуться за рукописью в деревеньку, где оставили Маша и Дима.

До нужного места Михаил планировал добраться максимум за неделю. Всего-то чуть меньше двухсот километров. Но для неподготовленного человека, тем более, когда вокруг творится чёрт знает что, это оказалось смелым планом.