Сон Царевича

– Когда заявил матери, что с собой покончит, она ко мне прибежала в ужасе. Пришлось его в клинику отправить. Оказалось, не зря: он там жаловался, что видения у него какие-то странные…

– И он решил то же самое со мной провернуть? – догадался Елисей. – Запереть в клинике?

– Ну типа того. Потом вроде прошло у него, все наладилось. Помогло лечение. Даже в медицинский после этого захотел поступать. Ну я подумал, что на пользу пойдет, и помог… А оно вон как обернулось.

– Что теперь с ним будет? – осторожно поинтересовалась Василиса.

– Ты же не станешь заявление подавать? – повернулся к Елисею Протасов.

Тот помотал головой.

– Брат все-таки. После штатива, может, мозги на место встанут. В расчете…

В наступившей тишине палату заполнило причудливое сочетание уличного шума и соловьиного пения.

– Я тоже не буду заявлять, – проговорил Валерий Сергеевич и пояснил: – Пока не исполнится восемнадцать, я твой законный представитель.

– И мать?

– Я с ней поговорю.

– А я? – осмелилась подать голос Василиса. Она совсем перестала тушеваться в присутствии Протасова. – Никто не хочет поинтересоваться, не собираюсь ли я написать заявление на этого вашего Лешку?

Отец и сын удивленно уставились на нее. А она невозмутимо продолжала:

– На несколько статей наберется. Незаконное удержание, причинение вреда здоровью, угрозы расправой…

– Лис, ты серьезно? – первым опомнился Елисей.

– А ты разве своими глазами не видел?

Он сник:

– Ну да. Имеешь право.

– Василиса Андреевна, мы готовы компенсировать доставленные неудобства…

Она вздохнула. У Протасова все измеряется деньгами!

Насладившись их растерянным видом, Василиса улыбнулась:

– Ладно уж, Лес. Только потому, что он твой брат. Но пусть ваш Лешка больше ко мне на пушечный выстрел не приближается…

– Об этом можете не беспокоиться.

– И у полиции к нему вопросов не будет? – вслух задумалась она.

Протасов нахмурился.

– Там все сложно. Ваш Солнцев, конечно, натворил дел! Про заложников зачем-то сказал…

Василиса опустила глаза:

– Это я его с толку сбила. Извините…

– Да не важно. Разве они всем на слово верят? Вызов сначала поступил во вневедомственную охрану, с которой у клиники договор заключен. Правильно сделали, что на тревожную кнопку нажали. Они быстрее среагировали… Обычный наряд подъехал, когда «Скорая» уже парней забирала. Это вы зачем-то остались и под раздачу попали…

– Мне тоже пришлось на «Скорой» покататься. А потом в полиции объясняться. Хорошо, они так и не узнали всего, что там произошло…

– А кто бы им рассказал? По документам Елисея все чисто было – стандартное лечение невроза. Никаких запрещенных препаратов в крови обнаружить не успели, мы его из той больницы сразу забрали, – пояснил Протасов.

– Со мной тем более не возились, – припомнила Василиса. – Осмотрели, убедились, что цела, подержали до утра и отпустили.

– Много вопросов, конечно, по Лешкиной травме возникло, – продолжал отец Елисея. – Это ни под какое лечение не замаскируешь…

– Оригинально, – горько усмехнулась Василиса. – К главному пострадавшему больше всего претензий. А тот, кто придумал и организовал – невинная жертва.

– Не все так просто… Короче, оформили как драку врача и пациента с причинением телесных повреждений. Но у пострадавшего претензий нет, он тоже заявление подавать не будет. Значит, никакого уголовного дела…

– Как ты объяснила свое присутствие в клинике? – заинтересовался Елисей.

– Сказала, что на свидание пришла, – невозмутимо ответила Василиса, не уточнив, с кем именно.

– А драка из-за ревности случилась, – дополнил Протасов. – Подтвердишь, если спросят?

Елисей медленно кивнул. В палате повисло молчание, нарушаемое только шумом ветра за окном.

– Быстров потом в клинику вернется? – наконец спросила она.

– Разве что медбратом.

– А его можно к людям подпускать?

– Тогда полы мыть. Особенно после укольчиков. У Василисы Андреевны мастер-класс клининга пройдет. – Протасов мрачно хмыкнул. – Недооценил я вас. Настырная учительница оказалась.

– А вы так легко поверили?

Он смешался:

– Лешка был довольно убедителен. Мать еще добавила, мол, у папаши наследственность по этой части плохая, имелись в роду какие-то психи.

– Ну конечно, – усмехнулся Елисей. – Какая может быть наследственность у человека из семьи Царевичей?

– А этот… – Протасов кивнул на сына, – и правда периодически такую ахинею начинал нести…

– Если бы всех за это в психушку отправляли, здоровых людей бы не осталось, – заметила Василиса.

– Ладно, молодые люди, – засобирался тот. – Не буду больше вас отвлекать. Простите, что помешал.

– Да вы вовсе не…

– Поправляйся, сынок. – Он неожиданно тепло взглянул на Елисея, подошел и сделал то, на что она не решилась: погладил его по волосам.

Дверь за Протасовым захлопнулась, в палате повисла тишина.

– Теперь ты точно можешь поменять фамилию, – наконец сказала Василиса. – А заодно и имя с отчеством.

Он помотал головой:

– Не буду. Елисей Царевич – круто же. Ни у кого такого нет…

– Уверен?

– А ты?

– А что я? – удивилась она. – Никогда не хотела имя поменять.

Елисей вдруг взял ее за руку и потянул, заставив перебраться на край постели.

– Что ты делаешь? – испугалась Василиса.