Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I — XL.

О скромная птица! [74] Ты в мир прилетелав годину, принесшую зло[75].Всем ведомо: баловня страстно любила,но в жизни, увы, не везло:Один своеволен, другая послушна,и — с «деревом» вдруг «человек»![76]И, плача, в слезах устремилась к Цзиньлину[77],и стало совсем тяжело!

Дальше — заброшенный трактир в захолустной деревне, в трактире — красавица за прялкой. И опять стихи:

И сбита спесь, нет никакого толкувновь повторять, что знатен этот род[78].Семья распалась, о родных и близкихда не промолвит даже слова рот!Случайно здесь нашла приют и помощь,пригрело эту женщину село.И вправду: мир не без людей сердечных,нет худа без добра! Ей повезло![79]

После стихов была нарисована ваза с цветущими орхидеями, возле вазы — красавица в роскошном одеянии и богатом головном уборе. Под рисунком подпись:

У персиков и груш весною почки

при теплом ветре не набухнут разве?[80]А с чем сравнить нам эту орхидею,изящно так украсившую вазу?Уж раз напрасно рассуждать, что лучше —обычная вода иль, скажем, льдина,Нет смысла с посторонними судачить,смеяться над вдовою господина…

И, наконец, Баоюй увидел рисунок с изображением двухэтажных палат, в палатах повесившуюся красавицу, а ниже стихи:

Не слишком ли звучит красиво:

Любовь как небо! Любовь как море!Преувеличивать не надо значенье нынешних услад.Любовь порою и вульгарна, когда при обоюдном вздореОт необузданности чувства на смену ей идет разврат!Зря говорят, что от ЖунгоНеправедных происхожденье,Скорей всего в роду НингоИсточник склок и наважденья!

Баоюй собрался было читать дальше, но Цзинхуань знала, как он умен и талантлив, и, опасаясь, как бы он не разгадал небесной тайны, проворно захлопнула книгу и с улыбкой сказала:

— Стоит ли рыться в непонятных для тебя записях? Прогуляемся лучше, полюбуемся чудесными пейзажами!

Баоюй невольно выпустил из рук книгу и последовал за Цзинхуань. Взору его представились расписные балки и резные карнизы, жемчужные занавеси и расшитые пологи, благоухающие цветы бессмертия и необыкновенные травы. Поистине великолепное место! О нем можно было бы сказать стихами:

Створы красных дверей озаряющий свет,чистым золотом устланный пол.Белоснежная яшма на раме окна, —вот каков из нефрита дворец!

И снова слуха Баоюя коснулся ласковый голос Цзинхуань:

— Выходите скорее встречать дорогого гостя!

Не успела она произнести эти слова, как появились бессмертные девы. Закружились в воздухе их рукава, затрепетали на ветру крылатые платья; красотой девы не уступали весенним цветам, чистотой и свежестью — осенней луне.

Увидев Баоюя, девы недовольным тоном обратились к Цзинхуань:

— Мы не знали, о каком госте идет речь, сестра, и потому вышли его встречать. Ведь вы говорили, что сегодня сюда должна явиться душа нашей младшей сестры — Пурпурной жемчужины. Мы давно ее ждем. А вы привели это грязное создание. Зачем оно оскверняет ваши владения?

Смущенный Баоюй, услышав эти слова, хотел удалиться, но Цзинхуань взяла его за руку и, обращаясь к девам, молвила: