Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I - XL.

Редко забредет случайный путникВ этот уголок уединенный.…Падает внезапно, незаметноБелая роса на мох зеленый…

«Шуаньвэнь не посчастливилось в жизни, зато у нее были мать и младенец брат», – подумала Дайюй, и ей снова захотелось плакать.

Неожиданно закричал и спрыгнул с жердочки попугай в клетке, висевшей под карнизом террасы.

– Ах, чтоб тебя! – рассердилась Дайюй, вздрогнув от испуга. – Всю меня пылью обсыпал!

Попугай снова прыгнул на жердочку и прокричал:

– Сюэянь, скорее открывай занавеску, барышня пожаловала!

Дайюй подошла к попугаю, постучала по жердочке:

– Корм у тебя есть? А вода?

Подражая Дайюй, попугай вздрогнул, потом вздохнул и прокричал:

Я смиренно отдам долг последний цветами в день кончины,Не гадаю, когда ждать самой рокового мне дня,Я цветы хороню… Пусть смеется шутник неучтивый,Но ведь кто-то когда-то похоронит в тиши и меня.

Дайюй и Цзыцзюань рассмеялись.

– Вы каждый день произносите эти слова, барышня, – проговорила Цзыцзюань, – не удивительно, что попугай их запомнил.

Дайюй приказала повесить клетку в комнате, возле окна, и села рядом на стул. Она выпила лекарство и вдруг заметила, что тени бамбука во дворе стали длиннее и вырисовываются на шелке, которым затянуто окно, в комнате потемнело, столик и циновка стали прохладными. Не зная, чем рассеять нахлынувшую тоску, Дайюй принялась дразнить попугая и учить его своим любимым стихам. Но об этом мы подробно рассказывать не будем.

А теперь возвратимся к Баочай. Когда она пришла к матери, та причесывалась.

– Что это ты так рано? – удивилась мать.

– Хотела узнать, как вы себя чувствуете, мама, – ответила девушка. – Когда я ушла вчера, брат продолжал шуметь?

Она села рядом с матерью и заплакала. На глаза тетушки Сюэ тоже навернулись слезы, но она сдержалась и стала уговаривать дочь:

– Не обижайся на него, дитя мое! Я накажу этого дурака! Береги себя, ведь мне не на кого больше надеяться!

Услышав эти слова, Сюэ Пань, находившийся во дворе, вбежал в комнату, поклонился сначала направо, потом налево и обратился к Баочай:

– Прости меня, милая сестрица! Вчера в гостях я выпил лишнего и, сам не знаю, как это получилось, наговорил тебе всяких глупостей! Немудрено, что ты рассердилась!

Баочай, которая плакала, закрыв руками лицо, вскинула голову и улыбнулась.

– Строишь из себя невинного младенца! – вскричала она и сердито плюнула. – Ты, разумеется, недоволен, что мы с мамой не даем тебе безобразничать! Вот и стараешься всеми силами от нас отделаться.

– С чего ты взяла, сестрица? – засмеялся Сюэ Пань. – Прежде ты не была такой подозрительной.

– Ты вот думаешь, что сестра тебя оговаривает, – вмешалась в разговор тетушка Сюэ. – Вспомнил бы лучше, что ты наговорил ей вчера вечером? Только сумасшедший такое мог наплести!

– Не сердитесь, мама, – стал просить Сюэ Пань. – И сестра пусть успокоится! Хотите, я брошу пить?

– Так бы давно! – с улыбкой промолвила Баочай.

– Не верю я ему! – решительно заявила тетушка Сюэ. – Это было бы равносильно чуду, – как если бы дракон снес яйцо!

– Если я не сдержу своего обещания, пусть сестра считает меня скотиной! – вскричал Сюэ Пань. – Ведь это из-за меня вы с сестрой лишились покоя! Мать всегда беспокоится, это не удивительно, но сестра… Значит, меня и в самом деле нельзя считать человеком! И это сейчас, когда мой наипервейший долг проявлять сыновнее послушание и заботиться о сестре. Нет, я хуже скотины!

В порыве раскаяния Сюэ Пань даже заплакал. У тетушки Сюэ стало тяжело на душе.

– Хватит тебе, – остановила Баочай брата. – Видишь? Мама сейчас заплачет.

– Да разве я этого хочу? – вытирая глаза, произнес Сюэ Пань. – Ладно! Не будем больше об этом говорить! Позовите Сянлин, пусть нальет сестре чаю.

– Мне не хочется чаю, – ответила Баочай. – Вот мама умоется, и мы с ней уйдем.

– Сестренка, – произнес Сюэ Пань, – обруч, который ты носишь на шее, потускнел, надо бы почистить.

– Зачем? – спросила Баочай. – Он блестит.

– И платьев у тебя мало, – продолжал Сюэ Пань. – Скажи, какой тебе нравится цвет, какой узор ткани, я раздобуду!

– Я еще старые платья не износила, – возразила Баочай, – зачем мне новые?

Тем временем тетушка Сюэ переоделась, и они с Баочай пошли навестить Баоюя. Сюэ Пань вышел следом за ними.

Дойдя до двора Наслаждения пурпуром, тетушка Сюэ и Баочай увидели на террасах боковых пристроек множество девочек-служанок, женщин и старух и поняли, что сюда пожаловала матушка Цзя.

Войдя в дом, мать и дочь со всеми поздоровались, после чего тетушка обратилась к Баоюю, лежавшему на тахте.

– Как ты себя чувствуешь?

– Уже лучше, – ответил Баоюй, пытаясь приподняться. – Право, тетушка, я не заслуживаю внимания вашего и сестры Баочай.

– Если тебе чего-нибудь хочется, говори, не стесняйся, – промолвила тетушка Сюэ, помогая ему лечь.

– Разумеется, тетушка, – обещал Баоюй.