Сон в красном тереме. Т. 2. Гл. XLI – LXXX.

– Какая заботливая! – улыбнулась Фэнцзе. – Кстати, случилась еще одна неприятность. Дело в том, что кухарка Лю и ее младшая сестра – главные зачинщицы азартных игр, причем младшую Лю вовлекла в эту историю старшая. Уговаривала ты меня не вмешиваться в чужие дела, а заботиться о своем здоровье! Я не послушалась, а теперь оказалась виноватой перед госпожой и от расстройства еще больше заболела. Отныне пусть скандалят сколько угодно, я буду в стороне. К чему зря стараться и навлекать брань и проклятия?! Вот полечусь, выздоровею и никакими делами больше заниматься не стану. Буду веселиться, смеяться, шутить, а они пусть делают что хотят.

– Если это правда, госпожа, мы будем счастливы! – воскликнула Пинъэр.

В это время вошел Цзя Лянь.

– Опять неприятности! – со вздохом произнес он. – Ума не приложу, как моя матушка узнала, что я хочу заложить вещи Юаньян? Матушка позвала меня и говорит: «Где угодно достань двести лянов серебра на устройство праздника Середины осени». Я сказал, что достать не могу. А она свое твердит: «Не можешь, тогда возьми деньги, предназначенные на другие нужды! Ни о чем тебя нельзя попросить. Так и норовишь увильнуть! Говоришь, денег взять негде? А где тысяча лянов, которые ты получил под залог вещей? Даже вещи старой госпожи умудрился обменять на серебро, а теперь уверяешь, будто негде достать двести лянов! Скажи спасибо, что я тебя не выдала!»

– Кто же это проболтался? – спросила Фэнцзе.

И вдруг Пинъэр воскликнула:

– Припоминаю! Вечером того дня, когда принесли вещи, зашла мать Дурочки отдать накрахмаленное белье. Из прихожей она, вероятно, заметила короб с вещами, спросила у девочек, а те проболтались.

Пинъэр созвала девочек-служанок и строго спросила:

– Кто сказал матери Дурочки, что в коробе?

Девочки задрожали, бросились на колени:

– Мы слова лишнего не скажем! Даже если спросят, говорим, что ничего не знаем!

– Ладно, оставь их в покое! – после некоторого раздумья произнесла Фэнцзе. – Это не они. Сейчас главное – послать госпоже деньги! Пусть даже нам придется в чем-то себе отказать. – И она обратилась к Пинъэр: – Заложи на двести лянов моих золотых украшений, и покончим с этим делом!

– На двести лянов – мало. Надо на четыреста. Ведь нам самим предстоят расходы! – сказал Цзя Лянь.

– Какие еще расходы! – возразила Фэнцзе. – Я и без того ломаю голову, как выкупить то, что заложено!

Пинъэр взяла украшения и послала жену Ванъэра в закладную лавку. Та вскоре вернулась с серебром, и Цзя Лянь отнес его матери. Но об этом мы рассказывать не будем.

Между тем Фэнцзе и Пинъэр продолжали строить догадки – кто распустил слух о том, что вещи старой госпожи отданы в залог. «Разве мы не окажемся виноватыми, если в это дело впутают Юаньян?» – думали они.

– Госпожа пожаловала, – доложила девочка-служанка.

Фэнцзе удивилась: что привело к ним госпожу Ван? Вместе с Пинъэр она поспешила навстречу. Госпожа Ван была мрачнее тучи. Она пришла лишь в сопровождении доверенной служанки, молча опустилась на стул. Фэнцзе торопливо поднесла ей чаю и, улыбаясь, спросила:

– Чем обязаны, госпожа?

– Пинъэр, выйди вон! – крикнула госпожа Ван.

Изумленная Пинъэр вместе с другими служанками вышла, заперла дверь и никого не пускала в комнату.

Фэнцзе никак не могла догадаться, что все это значит. А госпожа Ван, чуть не плача, вытряхнула из рукава мускусный мешочек:

– Вот, полюбуйся!

Фэнцзе подняла мешочек, осмотрела и, вздрогнув от испуга, спросила:

– Откуда это у вас, госпожа?

Из глаз госпожи Ван градом покатились слезы.

– Откуда? – дрожащим голосом переспросила она. – Я целыми днями сижу дома, словно на дне колодца, ничего не вижу, на тебя надеюсь, а выходит, ты тоже ни о чем понятия не имеешь! Эту вещь среди бела дня нашла в саду служанка старой госпожи. Хорошо еще, что она попала ко мне, а если бы к старой госпоже! Вот я и хотела тебя спросить: как ты умудрилась его потерять?

– Но почему вы решили, госпожа, что это моя вещь? – спросила Фэнцзе, меняясь в лице.

Заливаясь слезами и тяжело вздыхая, госпожа Ван продолжала:

– И ты еще спрашиваешь? Кому в доме это может понадобиться, если не молодым супругам? Неужели старухам? Разумеется, это распутник Цзя Лянь откуда-то принес! Ведь вы с ним помирились, и он решил тебя позабавить! Не отпирайся, среди молодых такое часто случается! Хорошо, что этот мешочек не подобрал никто из живущих в саду! А если бы его нашла какая-нибудь служанка и отнесла твоим сестрам? Или же показала чужим людям? Какой ущерб был бы нанесен нашему доброму имени?!

Фэнцзе смутилась, густо покраснела и, стоя на коленях, едва сдерживая слезы, произнесла: