Сон в красном тереме. Т. 2. Гл. XLI – LXXX.

На золотом треножнике сгорелПовествований ароматных свод[211].Как пудрой, как румянами покрылНефритовую чашу тонкий лед.Все явственнее флейты слышен звук,Вдовы как будто скорбный плач и стон.Пусть одеяло, если стынет кровь,Служанка мне согреет перед сном.Не унывай! За шторой пустота,Зато причудлив феникс на шелку, —Пусть ширмой сохраняется покой,И селезень, блеснув, спугнет тоску.Роса обильна, и под нею мох

Стал мокрым, и скользит на нем каблук,Покрылись густо инеем стволы, —Не распознать мне, где средь них бамбук.Неровен путь, когда вдоль береговБредешь и огибаешь водоемИли когда взбираться в вышинеПриходится по крутизне на холм.Громады скал. Застыло в небытьеЗдесь дьяволов скопленье и богов.Деревья притаились средь камней,Как стаи алчных тигров и волков.Могущественных черепах Биси[212]Под утро осветили небеса,В решетчатых ловушках возле стен

Скопилась предрассветная роса.Пусть птичий гомон с тысячи деревВесь лес обширный всполошил вокруг, —Но слышен здесь и обезьяний плач —Единственный в ущельях скорбный звук…Коль знаешь на развилке поворот, —Свой Путь найдешь среди других дорог.А если ты познал движенье вод,Не спрашивай людей, где их исток.За изумрудным частоколом храм:Здесь колокола не смолкает звон.А там – село, где проса аромат,И там же – птичья песнь со всех сторон!

Коль радость есть – возможно ль скорби быть?Не мимолетна ль скорбь, раз жизни рад?А если нет печалей на душе,То в мыслях разве может быть разлад?Всю яркость чувств я обращу к кому?Я замыкаю их в себе самой!А помыслы изысканной души?Никто не примет к сердцу голос мой……Вот и рассвет… Стихи пора кончать.Мы устаем, когда всю ночь творим.Давай, как закипит в сосуде чай,Вновь о поэзии поговорим…

Под стихами сделана была подпись: «Ночью в праздник Середины осени в саду Роскошных зрелищ написаны эти парные фразы на заданную рифму».

Дайюй и Сянъюнь, восхищаясь стихами Мяоюй, говорили:

– Мы ищем чего-то! А рядом с нами такая замечательная поэтесса! Каждый день надо нам состязаться с ней в поэтическом мастерстве!

– Завтра я еще подумаю над всеми стихами, кое-что исправлю, – с улыбкой сказала Мяоюй. – А сейчас пора отдыхать. Скоро рассвет!

Дайюй и Сянъюнь попрощались и в сопровождении служанок отправились домой. Мяоюй проводила девушек до ворот и долго смотрела им вслед. На этом мы ее и оставим.

Между тем Цуйлюй сказала Сянъюнь:

– Не пойти ли нам к старшей госпоже Ли Вань? Нас там ждут!

– Передай, чтобы не ждали, и ложись спать, – ответила Сянъюнь. – Старшая госпожа Ли Вань болеет, зачем же ее тревожить? Лучше пойдем к барышне Линь Дайюй!

Когда они пришли в павильон Реки Сяосян, там почти все уже спали. Девушки сняли с себя украшения, умылись и тоже решили лечь.

Цзыцзюань опустила полог, унесла лампу, заперла дверь и ушла к себе.

Сянъюнь после праздника никак не могла уснуть. Не спала и Дайюй – она вообще страдала бессонницей, а сегодня легла позднее обычного и ворочалась с боку на бок.

– Не спится? – спросила Дайюй подругу.

– Это после праздника. Я очень возбуждена. Просто так полежу, отдохну. Находилась сегодня, – ответила Сянъюнь и в свою очередь спросила: – А ты почему не спишь?

– Я редко когда сразу засыпаю, – вздохнула Дайюй. – Раз десять в году, не чаще.

– Да, странная у тебя болезнь! – промолвила Сянъюнь.

Если хотите узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.