Сон в тысячу лет (СИ)

— Ты мерзкая и злая, Мико! Сияющая Богиня — свидетель, лучше умереть, чем быть быть с тобой!

С этими словами Хотару бросилась в свою комнату, опрокинув по дороге корзинку с рисом.

— Лучше бы тебя никогда не было! — крикнула ей вслед Мико, заливаясь слезами.

Она ещё долго сидела посреди комнаты, глядя на рассыпанные рисовые зёрна и злясь на обидные, брошенные в запале ссоры слова сестры. В тот момент она, правда, хотела, чтобы Хотару исчезла, перестала бы каждодневно напоминать, какой у неё — Мико — жизни никогда не было и никогда не будет.

Тогда Мико видела Хотару в последний раз.

Мико открыла глаза. Похоже, она погрузилась в сон, как только мощные крылья Акиры подняли их в небо. В голове звенело, а на языке ощущался горьковатый вкус жасмина. Она всё ещё лежала на руках Акиры. Его туфли шуршали по каменной дорожке, мимо плыли сосны, а впереди высился белый замок с десятком изогнутых зелёных крыш. На востоке розовело небо. Они, что, летели всю ночь?

— Полёты обычно утомляют, и я позволил себе шепнуть пару слов, чтобы время для тебя пролетело быстрее, — улыбнулся Акира, наблюдая за тем, как Мико озирается по сторонам.

Мико, вдруг осознав, что её тело крепко обхватывают мужские руки, ойкнула и взбрыкнула. Акира легко рассмеялся и аккуратно опустил Мико на землю.

— Прости, человеческое дитя, не хотел тебя смущать.

— Я не дитя, мне девятнадцать лет! — Мико зарделась, одёргивая задравшиеся до самых колен рабочие штаны.

Акира неторопливо разгладил складки на шёлковых одеждах. А Мико запоздало подумалось, что, возможно, этому прекрасному ёкаю столько лет, что любой человек для него — не более, чем ребёнок. И от этой мысли она почувствовала себя ещё более неловко и глупо.

— Как же мне тебя называть? — спросил Акира, глядя на Мико с нескрываемым интересом.

— М-мико. Можно просто Мико.

— Госпожа Мико?

— Нет! — Мико замахала руками. — Просто Мико. Я… Мне… Мико — будет вполне достаточно.

— Хорошо, — благосклонно кивнул Акира, снова пряча руки в широкие рукава. — Тогда я просто Акира.

Не дожидаясь ответа, Акира направился вверх по дорожке — в сторону замка. Мико в нерешительности затопталась на месте, то глядя на замок, то оглядываясь назад, где исчезали в утреннем тумане сосны.

— Ты идёшь? — Акира оглянулся.

— В замок? Кто там живёт? — Мико с подозрением уставилась на огромное строение.

— Я. А ты будешь моей дорогой гостьей, — Акира невозмутимо продолжил путь.

Мико, потоптавшись ещё мгновение, побежала следом. Оставаться одной в тумане, неизвестно где или принять приглашение цуру — выбор был очевиден.

— Моя сестра, Хотару! — встрепенулась Мико, поравнявшись с Акирой. — Откуда у тебя её заколка? Ты знаешь, где она?

Акира извлёк из рукава заколку и протянул Мико.

— Мы лишь мельком встречались, и нет, я не знаю, где она, но помогу тебе с поисками. Одна ты в землях Истока долго не протянешь, а в моём замке безопасно. Можешь оставаться столько, сколько посчитаешь нужным.

Мико недоверчиво посмотрела на Акиру. Всем известно, что цуру добры к людям и всегда готовы протянуть руку помощи, но такая щедрость заставляла Мико чувствовать себя неуютно.

— Спасибо, что помог мне. Я заработаю денег и верну золото, что ты на меня потратил, — сказала она, сомневаясь, что столько золота сумеет заработать за всю свою жизнь. — И за еду я отработаю. Я могу выполнять работу по дому!

— В моём доме достаточно слуг, — пожал плечами Акира. — Не беспокойся о плате. Мне достаточно знать, что помогаю я тебе в благородном деле.

— Если слуги тебе не нужны… Я умею ковать недурные мечи! — Мико не сдавалась.

Акира бросил на неё удивлённый и заинтересованный взгляд.

— Женщина куёт мечи? Где же такое видано?

Мико стиснула зубы. Сколько раз она слышала эти слова и не сосчитать.

— Я помогала отцу. Он был одним из лучших мастеров Хиношимы. И я знаю все его секреты. Могу выковать такой меч, что рассечёт крыло бабочки!

— Что же плохого сделала тебе несчастная бабочка? — рассмеялся Акира и указал пальцем на лицо Мико. — А это плоды твоего мастерства?

Мико схватилась за шрам и метнула в Акиру гневный взгляд.

— Нет. Я не помню, как получила этот шрам, но с моей работой он никак не связан.

Это была лишь часть правды. Мико помнила обрывки того дня. Помнила, как девять лет назад они с Хотару играли в прятки на опушке леса неподалёку от дома. Помнила, как забрела в лес. А потом воспоминания превратились в разрозненные осколки. Вот Мико стоит у огромного водопада. Вот её кто-то тащит сквозь листву. Она кричит и брыкается. А потом ей было очень больно. Темная фигура, спрятанная в солнце. И следующая картина — спина отца, заслонившего собой Мико, с катаны в его руках капает кровь. Мико так и не вспомнила, кто на неё напал, а отец никогда не заговаривал об этом, сколько бы она его ни просила. Он лишь удивлялся и качал головой.

«Ты сама поранилась где-то в лесу, Мико. Вышла из лесу вся зарёваная, в крови и до смерти напугала Хотару. Меня там и близко не было», — повторял он, и Мико не знала, чему верить: смазанным картинам своей памяти или словам отца.