Соната незабудки

Пришло время, и Одри осознала, что тяга Сесила к спиртному — ее вина. С ее помощью он мог бы остановиться. Она посмотрела на него с состраданием и снова сжала его руку. Как он благороден! Он остался с ней, хотя она нарушила брачные клятвы, а потом сделал то, на что не у многих мужчин хватит смелости — стал воспитывать ребенка другого мужчины как своего собственного. Он вел себя с Грейс так, словно она была его дочерью, и относился к ней всегда так же, как к близнецам. Как же она могла не оценить этого?

— Я причинила тебе столько боли, — прошептала она.

Его глаза наполнились слезами, но он поднес палец к губам.

— Т-ш-ш, — предостерег он. — Нас услышат.

— Я хочу начать все сначала.

На этот раз он кивнул, а затем устремил взгляд в сторону. Алкоголь притупил его чувства, и теперь он не до конца понимал, то ли ему мерещится, то ли он на самом деле слышит эти слова.

— Я хочу заслужить твое прощение, — продолжала она громким шепотом.

Сесил был слишком взволнован, чтобы ответить.

Оставалось еще дело, которое Одри должна была закончить до отъезда в Англию. Взяв с собой Грейс, она села в поезд.

— Куда мы едем? — спросила дочь, со счастливым видом выглядывая в окно.

— В замечательное место, которое я хочу показать тебе, прежде чем ты уедешь отсюда.

— Оно мне понравится?

— Да. Это очень красивое место, волшебное. Потом, если захочешь, я куплю тебе мороженое.

— Здорово, — взволнованно отозвалась малышка. — Не дождусь, когда уже увижу цыган!

— Да, папа купил дом рядом с усадьбой тети Сисли, поэтому ты сможешь встречаться с ними так часто, как только захочешь.

— Мне понравится в Англии, — сказала Грейс.

Но свои страхи она держала при себе. Впервые в жизни она чувствовала себя неуверенно. Нет, жить в другой стране представлялось ей увлекательным приключением. Девочка беспокоилась, что духи могут отказаться поехать с ней. Она не спрашивала, живут ли в Англии духи, так как знала, что мама не сможет ей ответить. Она также не хотела просить своих друзей-духов составить ей компанию, ведь если они скажут «нет», будет очень грустно расставаться с ними. Придется просто подождать. Но мысль о том, что Айла не будет приходить ночью, чтобы поцеловать ее перед сном, тревожила ее.

Одри с Грейс прибыли в Палермо. Район очень изменился с тех пор, как они танцевали здесь с Луисом. Маленькой таверны не было, а на ее месте красовался ресторан. Площадь осталась прежней — те же палисандровые деревья, вот-вот готовые взорваться цветением с приходом весны, те же полуразрушенные здания с запыленными окнами. Но теперь они смотрели на Одри глазами незнакомцев, так как прошло много лет, и они больше не узнавали ее. Только музыка танго, как призрак, витала в воздухе. А может быть, это просто ветер ворошит старые воспоминания?

Грейс молчала. Ее мама стояла посреди площади, растворившись в своих мыслях. Малышка смотрела на нее и задавалась вопросом, что же такого особенного было в этой части города. Район был старым, неуютным и грустным. Она ощутила потусторонние волны чувств, и ее сердце наполнилось меланхолией. Площадь была затянута туманом ностальгии, и Грейс интуитивно почувствовала, что все это как-то связано с маминым танцем слез. Она посмотрела на нее и увидела, что та снова плачет. Но Грейс по-прежнему не хотела разрушать прелесть этих минут вопросами. Плач исцеляет, так часто говорила ее бабушка. Поэтому она позволила ей поплакать, а сама тем временем забавлялась, выпуская в холодный воздух пар своего дыхания, совсем как поезд зимой, и наблюдая, как облачко поднимается вверх.

Одри стояла неподвижно и предавалась воспоминаниям. В последний раз она воскресила в памяти ощущения, испытанные ею в объятиях возлюбленного на этой самой площади — шероховатость его подбородка, касающегося ее лба и висков, его близость и возможность жить одним мгновением.

— О, Луис, — вздохнула она громко. — Я никогда не перестану любить тебя, но, чтобы жить дальше, я должна тебя отпустить. — Потом повисла напряженная тишина, и снова зазвучала призрачная мелодия танго. — Грейс, ты слышишь музыку? — спросила она.

Грейс вприпрыжку вернулась к матери и задумчиво склонила голову.

— Какую музыку? — нахмурилась она.

— Вот эту музыку. Разве ты не слышишь?

— Никакой музыки нет, мамочка, — сказала Грейс и со смехом поскакала по площади, пыхтя на ходу, как маленький паровоз.

Одри улыбнулась, потому что по-прежнему слышала мелодию, а позже, когда уже легла спать, эта музыка снова и снова возвращалась к ней. Только после прибытия в Англию она прекратилась, и Одри поняла, что прежняя жизнь закончена и начинается новая. Пришло время все начать сначала.