Соня и Александра

Так получилось и на этот раз. Они выгрузились из самолета, пропустили вперед несколько детских колясок, в последний момент втиснулись в автобус, попали в конец длинной очереди, ведущей на паспортный контроль, и, наконец, оказались на свежем воздухе. Владимир потянулся за бутылкой воды. Соня забрала ее и отпила половину, после чего вернула. Тут Владимиру следовало опять вступать в объяснения, но у него не хватало сил. Он был брезглив. Еще в детстве он никогда, ни за что на свете не стал бы есть чужой вилкой или ложкой, даже если ее не облизали, из-за чего в детском саду ходил голодный и худой до синевы. Эту брезгливость он не «перерос», как перерастают детские болезни, напротив, она приобрела хронический характер. Ему нужна была своя собственная бутылка воды. И свой собственный стакан. Своя собственная чашка. Несмотря на жажду, он бы не заставил себя сделать глоток из бутылки, из которой уже отпила Соня. Да, они были близки, жили вместе, но к воде это не имело никакого отношения. Впрочем, объяснять это Соне было так же бессмысленно, как просить ее не употреблять в речи «романтический», «райское местечко», «мило» и «грустный». Список можно было продолжать. Поэтому Владимир достал из сумки еще одну бутылку воды, с которой решил не расставаться, чего бы это ему ни стоило.

Так вот, про свежий воздух, на котором они вроде как оказались. Воздуха не было вообще. Одна влажность. Владимир закашлялся и сразу вспотел во всех местах. Дышать было нечем. Он почти с ненавистью посмотрел на Соню, которая подставила лицо солнцу, вдохнула полной грудью и улыбнулась. Что, ей и сейчас хорошо? Но так не может быть. Для Владимира свежий воздух подразумевал температуру не выше двадцати одного градуса. Сейчас он не понимал, как мог согласиться на эту авантюру – доверить Соне выбор места для совместного отдыха. И вот, пожалуйста, он стоит на раскаленном асфальте, плавится от жары, задыхается и пьет теплую воду. А что будет дальше? Конечно же, ничего хорошего. Соня сказала, что устала от отелей и хочет провести время в милой, маленькой, частной, семейной (далее шли еще эпитеты, хотя Соня вряд ли знала значение слова «эпитет») гостинице. Точнее, гостиничном комплексе, где у них будет отдельный «милый» (тут Владимира опять передернуло, и он всерьез подумал о таблетках, которые прописал ему врач) домик. Она будет варить ему кофе и жарить яичницу по утрам. А вечером наливать чай, вино. Они будут сидеть перед телевизором и смотреть кино.

Владимир даже в страшном сне не мог себе представить Соню, которая жарит яичницу и заваривает чай. Но что-то заставило его подчиниться и согласиться. Точнее, не что-то, а кто-то – Соня. Он хотел быть с ней. Где угодно. Несмотря на все эти «мило» и «грустный». Да, он хотел, чтобы она жарила ему яичницу и заваривала чай. Он хотел, чтобы у них был свой домик, а не гостиничный номер. В конце концов, он хотел, чтобы ей было хорошо.

И сейчас ей было хорошо, а ему плохо, очень плохо. Больше всего на свете он мечтал оказаться в машине с кондиционером, а потом, желательно очень скоро, в номере, доме или в любом другом помещении, но с кондиционированным воздухом.

– У тебя есть телефон человека, который нас должен встретить? – спросил Владимир, заранее зная ответ. Конечно, нет. Очевидно, нет.

Но Соня старательно пыталась найти в телефоне несуществующий номер.

– Это все из-за задержки рейса, – сказала она.

Владимир отпил теплой воды. Он спрашивал у Сони точный адрес, желая посмотреть место в Интернете, на карте, уточнить расстояние от аэропорта, но Соня говорила, что тогда не получится сюрприз. Владимир опять морщился – сюрпризы он не любил с детства. Тем более что от Сони можно было ожидать чего угодно. И теперь они стоят на обочине, с тремя огромными чемоданами и всего, всего одной бутылкой воды.

Соня рылась в сумочке в поисках листка, на котором было написано название места и адрес.

– Может, я его в чемодан положила? В косметичку? – переживала Соня. – Давай откроем чемодан?

Он называл Соню «белочкой» – она раскладывала вещи по маленьким, средним и большим пакетам, складывала украшения в разнообразные мешочки и потом забывала, куда что положила. Чтобы найти кольцо или серьги, ей приходилось развязывать все маленькие мешочки и перекладывать предметы из одного в другой. Она вполне могла для сохранности положить листок с адресом в ежедневник, который ей был совершенно не нужен, но она повсюду носила его с собой, ежедневник положить в косметичку, косметичку – в пакет и засунуть все это на дно чемодана.

– Или я положила листок в твою книгу, чтобы не помять? – рассуждала Соня.

Владимир открыл ей чемодан, и Соня рылась в вещах, перекладывая их из одной стопки в другую.

– Платье одно забыла взять, – сообщила она расстроенно.

Владимир уже даже удивляться не мог – сил не было. Соня опять забыла, зачем полезла в чемодан, и увлеклась перекладыванием вещей.