Соня рапортует

«Я исхожу прежде всего из мысли о том, что ты обязательно должен познакомиться с Азией. Такое знакомство очень расширяет горизонт, думаю, что в научном отношении это важнее, чем знакомство с Америкой. Страна не изучена, здесь столько неизведанного, что, познав эту страну, можно многое сделать, это полезно и с точки зрения чисто личных интересов.

Поразительна жизнь китайских улиц: носильщики, продавцы цветов, открытые лавочки и харчевни, масса детей — описать все это невозможно, но все это настолько интересно, что уже сейчас вызывает разговоры в Германии. Думаю, если вы приедете, то это станет для вас незабываемым событием на всю жизнь».

Разумеется, ко многому в Китае я так и не могла привыкнуть. Через год я уехала к морю в Паитайхо. Оттуда я писала Юргену.

6 августа 1931 года

«Паитайхо — чудесный уголок, окаймленный цепью гор и морем. Ведь надо было и мне на некоторое время покинуть Шанхай. Мой вес упал до 107 фунтов. Жить в Китае — это не так-то просто. Что бы сказала Маргарита, если бы в ее квартире по стенам ползали рыжие жирные сороконожки 15-сантиметровой величины. Если одна из этих тварей прикоснется к телу, то на много месяцев, иногда целый год на теле остается гнойный ожог. Они неистребимы, эти твари. Рольф убивает их молотком. Миша от них совсем теряет голову. Муравьи здесь также вчетверо крупнее, чем в Германии.

Бедность и грязь, в которой живут кули, так же страшны, как и чванство европейцев. Нигде в мире не процветает столь пышно коррупция, как в Китае. Чикаго, преступный мир, контрабанда алкоголем — ничто по сравнению со здешними условиями».

Петер и Сибила намереваются открыть школу иностранных языков, в которой я буду преподавать немецкий язык. Я очень рада этому.

Юргену, 30 сентября 1931 года

«…События развивались следующим образом: душой школы стали профессор и его жена. Благодаря их неутомимой деятельности школа была наконец открыта и зарегистрирована в отделе по вопросам воспитания китайского магистрата. Через три дня школу внезапно закрыли. Каких-либо претензий к персоналу или причин политического характера выдвинуто не было. Чиновникам магистрата захотелось получить взятку в размере тысячи долларов, то есть не официальная выплата, а просто взятка. Теперь мы не знаем, что делать.

Партнер Рольфа по договору, занимающийся строительством, как-то рассказал об одном европейском детективе, который должен был «выявить» запрещенные опиумные притоны. В Шанхае их 36, и к своему дню рождения этот детектив получил от каждого притона по 30 тысяч шанхайских долларов в качестве подарка…»

О рождественских подарках 1931 года я писала следующее:

«Гигантский сахарный торт в форме башни, 16 фунтов ветчины, два живых индюка, одиннадцать фунтов сахара, четыре фунта высокосортного чая, великолепно сделанная корзина, набитая бутылками с вином, виски, ликерами. Все это прислал компаньон Рольфа, китайский подрядчик по строительству фирмы, в качестве подарков. Другой предприниматель, с которым Рольф почти не имел дела, подавил нам чек на 100 долларов, выписанный на магазин «Винг-Он» — крупнейший в Шанхае. Брать такие подарки в Китае считается само собой разумеющимся!»

В этом же письме я упоминаю также о смерти мужа моей Аммы. Он работал уличным мусорщиком.

«У нее есть 24-летний сын. Он безработный. Возможно, Рольф устроит его в фирму ЗМС. Ее 15-летняя дочь работает в мастерской, где теребит шерсть и зарабатывает 10 центов в день, иногда даже 10 центов и 5 купферов (1 купфер равен половине пфеннига)…»

Изредка мы собирались все вместе, так сказать, «неконспиративно». Как-то в январе 1932 года мы встретились в номере одного отеля. Присутствовали Отто Браун, его тогдашняя подруга — немецкая коммунистка, Гриша, Рихард. Хозяином на этой встрече был незнакомый мне мужчина, шатен, очень жизнерадостный человек. Как и другие, я называла его Фредом. Не помню уже, по какому поводу мы собрались. Это был веселый вечер. Жена Отто была такая же молодая или такая же пожилая, как и я, и когда-то тоже занималась спортом в Союзе молодежи. С большой ловкостью мы продемонстрировали гимнастические упражнения. Фред смеялся от души, громко и весело. Он обладал хорошим голосом, знал много песен, и мы с наслаждением его слушали. Фред был душой того вечера.