Сообщество разума

Когда мы строим мост между структурой и функцией, один конец этого моста может олицетворять цель или назначение, тогда как другой показывает, что нужно предпринять для достижения этой цели. Но структуры нечасто полностью соответствуют функциям. Проблема в том, что обычно имеется множество способов достижения какой-либо цели. Отсюда следует, что на структурной стороне моста происходит аккумуляция. Например, если мы хотим добраться до чего-то, расположенного высоко, можно встать на стул, дотянуться до объекта палкой или попросить о помощи кого-то, кто выше нас ростом. А для любой структуры может быть найдено свое «собрание» функций или целей. Мой коллега Оливер Селридж однажды написал целую книгу под названием «Что можно делать палкой».

Наши различные миры целей и средств обычно не очень хорошо сочетаются между собой. Поэтому, когда мы находим полезный и компактный унифрейм в одном таком мире, он часто соотносится с аккумуляцией в других наших мирах.

Мы уже сталкивались с этой проблемой. Когда мы классифицировали птиц как животных, а самолеты как машины, тем самым мы как бы разделяли на составляющие класс всего, что летает. Позднее, когда перейдем к теориям метафор, мы увидим, что появление подобных проблем почти неизбежно, потому что нам известны лишь очень немногие – а оттого тем более ценные – схемы, охватывающие несколько сфер мышления.

12.9. Принцип исключения

Как поступать с законом или правилом, которое оказывается верным не всегда? Мы видели один из вариантов поведения, когда создавали унифрейм для арки с кубиками. Мы просто продолжали изменять описание для соответствия каждому новому примеру. Но что, если после всех трудов все равно останутся исключения?

Принцип исключения:Не нужно корректировать правило, которое оказывается верным почти всегда. Лучше просто дополнить его перечнем конкретных исключений.

Все дети узнают, что птицы могут летать, а животные, которые плавают, являются рыбами. Как же быть, когда детям говорят, что пингвины и страусы – это птицы, но они не умеют летать, а киты и дельфины – морские обитатели, которые не относятся к рыбам? Как быть с унифреймами, которые больше не годятся? Принцип исключения советует: не торопитесь менять унифреймы. Не нужно ожидать, что наши правила будут совершенными, они лишь сводят воедино типические признаки. Если мы затем примемся менять правила в желании учесть все возможные исключения, наши описания сделаются слишком громоздкими в использовании. Чем плохо начать с определения «Птицы могут летать», а позднее подправить его на «Птицы могут летать, если только они не пингвины или не страусы»? Но если мы сохраним тягу к совершенству, наши правила превратятся в нагромождения определений:

Птицы могут летать, если только они не пингвины и не страусы, если они мертвы или у них не сломаны крылья, если они не в клетках, если их лапы не застряли в цементе, если они не подверглись таким ужасным испытаниям, которые сделали их психологически не способными к полету.

Если не рассматривать исключения по отдельности, они разрушат все обобщения, к которым мы можем прибегать. Спросите себя, почему общее представление о рыбах настолько полезно. Оно отражает накопление информации о классе, элементы которого имеют много общего: живые существа, которые живут в воде, имеют определенную обтекаемую форму и перемещаются, извиваясь и раздвигая воду различными придатками-плавниками. Однако представление биологов о рыбах сильно отличается от данного; биологов больше интересуют происхождение и внутреннее устройство этих существ. Потому они выделяют характеристики, менее очевидные для простого человека: раз у китов легкие, а у форели жабры, значит, их нужно классифицировать по-разному. Детей смущает, когда они слышат, что киты – не рыбы, поскольку их обычно сильнее занимают назначение и облик, а не происхождение и внутреннее устройство. Скорее всего, дети зададутся вот такими вопросами:

Что делают эти животные? Где они живут? Легко ли их поймать? Они опасны? Они полезны? Что они едят? Каковы они на вкус?