Соправитель (СИ)

Через десять минут общения у Виста выявились еще характерные черты: занудство и скрупулёзность. Да, Вист на своем месте! У него уже и видение есть по цветам. Я только и запомнил, что предполагается насыщение желтым. Остальное же слушал не вникая.

В принципе, а чего мне во что-то вникать или что-то менять? Пусть делает все по правилам.

— И когда состоится церемония? — спросил я.

— О, Ваше Величество, я Вас уверяю, очень и очень скоро. Через два месяца, -сказал Вист и сделал вид, как будто сейчас прольются реки благодарности.

— Господин Вист, а почему нельзя раньше предать земле почившую государыню? — задал я, может, провокационный для себя вопрос, но он напрашивался.

— Будет ли мне уместно заметить Вашему Величеству, что подготовка такого печального события требует времени. И будет выглядеть неприлично, если кто-нибудь из приглашенных гостей не успеет доехать до Петербурга и попрощаться с нашей государыней, — сказал Вист и заискивающе посмотрел на меня.

Вот почему мне больше нравится общение с казаками: они прямые и, что нужно, говорят без словесных кружевов, а тут пока «будет ли мне уместно…» — уснуть можно. Вот не будет уместно так макать в невежество уже императора, пусть и не коронованного. Лучше бы через два месяца подготовили коронацию, тут я и миллиона не пожалею… шуваловского. Ха!

— Хорошо, господин Вист, я могу повторяться, но спрошу еще раз, что требуется от меня. — сказал я, данная ситуация начинала меня напрягать.

— Сущие пустяки, Ваше Величество, сущие пустяки. Позвольте мне покинуть Вас буквально на мгновение, — сказал архитектор и стал ждать моей реакции.

Я чуть брезгливо взмахнул рукой в направлении двери, и Александр Вист, успев буквально за пару секунд три раза поклониться, умчался прочь.

Не успел я подумать, насколько этот непризнанный гений (ведь так он о себе думает) — странноватый человек, как тот уже вернулся с небольшой стопкой листов в руках.

— Ваше Величество, вот здесь черновик сценария спектакля погребения. Господин асессор Степан Решетов уже набросал основную мизансцену действий, — сказал преисполненный гордостью Александр.

— Господин Вист, я, признаюсь, удивлен. Прошло не более шести часов, как моя тетушка преставилась. Мало того, что уже назначена и собрана Печальная комиссия, так уже и имеется сценарий.

Вист смущенно склонил голову, отчего я понял, что данный сценарий был заранее написан. Ни ругать, ни в чем-то обвинять непризнанного архитектора, который хочет войти в историю, устроив поистине «великолепное празднество» погребения государева, я не собирался. В конце концов, ни для кого смерть Елизаветы Петровны не стала откровением и неожиданностью.

— Я должен это подписать? — спросил я.

— Если на то будет Ваша воля, Государь.

— Что еще? — задал вопрос я, стараясь как можно быстрее отделаться от, как мне казалось, назойливого организатора.

Безусловно, все эти цвета выездов, количество гвардии, стоящей вдоль последнего пути государыни, цвет плюмажей и попон, масти коней, количество атрибутов, корон и все прочее, и прочее, и прочее — должно занимать и волновать человека этой эпохи, тем более, скорбящего родственника. Но я — не он. Меня волнует в данных обстоятельствах больше то, что еще целых два месяца мне необходимо ждать принятия решения по коронации и полному узакониванию своего статуса Императора.

Я подписал сценарий, будучи уверенным, что ничего дурного в спектакле погребения не будет. По крайней мере, того, что могло бы шокировать общество.

— Вот еще, Ваше Величество. Это прошение привлечь художника Александра Кокоринова к убранству печальной залы. Государь, это нужно было бы сделать уже сегодня, но, прошу меня простить, так как обстоятельства, на кои я не мог повлиять, распорядились иначе. Дело в том, что многие атрибуты погребального обряда, которые использовались еще при захоронении Анны Иоанновны, находятся в цейхгаузах Адмиралтейской и Петропавловской крепостей, — сказал устроитель церемонии погребения и потупил взор, демонстрируя чувство вины.

— Господин, Вист, а не подготовить ли Вам бумагу, а я ее непременно подпишу, что Вы сами будете вправе принимать решения по погребению моей тетушки. Единственное, что хотелось бы добавить… если что-то пойдет не так, и погребение не состоится в указанные сроки, то в тот день, когда будет погребена моя тетушка, я обязательно приду и на Вашу могилу, — сказал я и жестко посмотрел на архитектора. — И еще, Вы всем, даже своим родичам, будете говорить, как скорбит и упивается горем новый император по почившей тетушке. Ну а господин Степан Иванович Шешковский присмотрит за тем, чтобы Вы не говорили лишнего. На сим я Вас не задерживаю, жду требуемых бумаг и отдачи в работе.