Соприкосновение

Мы устроились в креслах неподалёку от стойки и молчаливо ждали. Прошло пятнадцать минут, тридцать, сорок… Мне захотелось хотя бы выйти на улицу, и я сказала об этом Азату. Он ответил, что смотреть в темноте не на что, но не возражал.

Ему неинтересно, а я умираю от любопытства. Охранник у мощной двери глянул на меня снисходительно.

Всё так же электрически светились вывески. Мимо проскочил мотороллер, прошивая безлюдную улочку грохотом выхлопа. Моё сердце стучало едва ли не громче. Звёзд уже не видно, небо затянуло плотными облаками.

Хотелось вертеться юлой и орать от восторга, но я держалась благопристойно. Пока. Всё вокруг было незнакомым, но в то же время пришло чёткое ощущение правильности моего пребывания здесь.

В гостиницу я вернулась более позитивной, но ситуация усложнилась, администраторы не нашли брони и потеряли к нам всякий интерес.

Я готова была в качестве стартового приключения заночевать на улице либо найти более гостеприимное пристанище, но возможность удобно устроиться и заснуть прямо сейчас выглядела гораздо предпочтительней.

Азат отправился в соседнюю гостиницу, и вскоре вернулся за нами. Это заведение располагалось буквально в десяти метрах от предыдущего, потому особо прогуляться не удалось. Тамошняя администрация вела себя намного дружелюбнее, и вскоре мы втроём заселились в двухместный номер. В принципе, не беда, кровать-то большая. Пока все суетились, я замерла посреди комнаты, не понимая, как себя вести.

Я всегда путалась в новых ситуациях, не понимая, какие эмоции нужно испытывать. Чаще я не испытывала ничего. Я наблюдала за поведением окружающих, пыталась примерить их реакции на себя, но бесполезно, потому что во множестве событий не различала волнующих меня моментов. Значительно сильнее меня цепляли мелочи, выбившиеся из контекста, общая картина не воспринималась никогда.

Один из администраторов гостиницы принёс нам дополнительную раскладушку, и мы определили на неё Татьяну.

– Не вздумайте пить воду из-под крана! – предупредил Азат и отправился встречать ещё двоих из нашей группы.

Пока в номере происходила разборка на тему «что, где, куда и как?», я подалась в душ. Всегда бегу от суеты.

В душевой обнаружилась пара вёдер и пластиковые ковшики, из кафельных стен торчали ржавые краны. Мне нужен был банальный душ – штука с дырочками, из которой течёт вода. Встроенный у самого потолка, он заработал лишь с третьей попытки.

По тактильному восприятию вода оказалась мягкой. Я боялась, что после омовения волосы заживут собственной жизнью, но этого не произошло.

Переключение с крана на душ срабатывало с большим трудом, и вскоре мне пришлось объяснять спутницам, что у нас обнаружились трудности с водными процедурами.

Они продолжали искать в данной ситуации плюсы, а я попыталась выйти на балкон. Дверь, похоже, заклинило, но зато удалось открыть жалюзи. Розоватая подсветка улицы смешалась с освещением номера.

Время подбиралось к четырём утра, нужно было хотя бы немного поспать, нервное напряжение зашкаливало. Я угнездилась под одеялом, стараясь не обращать внимания на звуки, продуцируемые соседками. Вскоре упали в горизонталь и они.

Однако сон не шёл. Тело охватила усталость, и я впала в состояние тяжкой полудрёмы. За окном проносились машины, кто-то кричал вдали… Когда я приоткрыла глаза, во тьму комнаты сочился сквозь жалюзи тусклый рассвет.

В носу стоял дух казённого белья, под плотным белым одеялом пробивала испарина. Фаина и Татьяна безмятежно посапывали. Как у них это получается?

В тоске я принялась считать овец, потом стали тревожить мысли о перспективах предстоящего путешествия. Затем в наплывающий сон вторгся противный скрип, что-то ударилось об пол. Я приподнялась на локтях: раскладушка с Татьяной приобрела дикие очертания. Я без сил рухнула на постель. Татьяна смутно возилась в полумраке, пытаясь как-то пристроиться на остатках своего хрупкого ложа. Я хотела было предложить ей перебраться ко мне, но неожиданно провалилась в сон.

Когда открыла глаза, вокруг был белый день. Фаина и Татьяна проснулись и обсуждали происшествие с раскладушкой. Они истерично смеялись, и, не совсем понимая их истерику, я засмеялась тоже.

Когда все успокоились, я воспользовалась моментом, и расспросила у Фаины про загадочную женщину с самолёта. Почему-то мне показалось важным, что именно с неё началось наше путешествие.

Эту женщину уволили с работы, и она устроилась уборщицей в депо. Через какое-то время её семнадцатилетний сын покончил собой, бросившись под поезд. После самоубийства сына женщина долго не могла прийти в себя. Четыре месяца назад она познакомилась в социальной сети с молодым человеком из Индии и убежала от себя в чужую страну к нему, не зная языка и традиций его страны.

Смогла бы я совершить что-нибудь подобное? Сомнительно.

– А где Азат? Он вернулся?

Я проспала от силы часа четыре и назвать себя отдохнувшей никак не могла, но мне не терпелось отправиться хоть куда-нибудь. Пытаться снова заснуть – пустая трата времени.

– Нет, наверное, они ещё в аэропорту. Или заселились в гостиницу и спят, – сонно ответила Фаина.