Сопротивление большевизму 1917 — 1918 гг.

У казаков–фронтовиков, утомленных войною — а частью настроенных большевистски, была одна мысль, одно стремление — поскорее попасть в родные станицы. Распропагандированные на фронте, они не отдавали себе ясного отчета в происходящих событиях, не понимали сути большевизма со всеми его пагубными последствиями как для России, так и для казачества. Среди них появились уже настоящие большевики, которые вели разлагающую пропаганду, сначала в полках, а потом и в станицах.

Большинство казачьих эшелонов прибыло в войско без оружия: большевики их разоружали в пути — в Москве, Киеве, Харькове, Самаре, Ташкенте и других крупных центрах, где имелись в наличии большие гарнизоны. (15–й Оренбургский казачий полк, бывший на Юго–западном фронте, чтобы не отдавать большевикам оружия, прибыл в войско с одной из войсковых батарей походным порядком, пройдя через всю Южную и Юго–Восточную Россию. — И. А.) К чести казаков надо сказать: выдачи офицеров нигде не было, несмотря на энергичные требования и угрозы большевистских комиссаров, почти в каждом городе, через которые проходили казачьи эшелоны.

Таким образом, в начале борьбы Оренбургского войска с советской властью строевые части в защите войска никакого участия не принимали. Наоборот, многие казаки — фронтовики и даже некоторая часть, правда незначительная, офицеров, как например, братья Каширины, — старались помогать большевикам. Эти отщепенцы вскоре открыто перешли на сторону Советов и образовали так называемое «трудовое казачество».

Вся тяжесть борьбы в начальный период легла на офицерские и добровольческие отряды; станичные дружины оказались мало боеспособными и при первом случае расходились по домам.

В силу таких неблагоприятных обстоятельств натиск большевиков сдержать не удалось, и 31 января 1918 года Оренбург был сдан.

* * *

Атаман Дутов с войсковым правительством и группой офицеров переехал в глубь территории войска — во 2–й округ — и обосновался в городе Верхнеуральске, удаленном от железных дорог и больших центров. Часть офицеров, добровольцев и юнкеров, во главе с начальником Оренбургского казачьего военного училища Генерального штаба генерал–майором Слесаревым, [122] ушла походным порядком по левому (киргизскому

[123]) берегу реки Урала к уральским казакам, которые в это время не выступали против большевиков. Многие офицеры — в одиночку и небольшими партиями — укрылись по станицам, хуторам и киргизским аулам.

В начале февраля войсковое правительство созвало в Верхнеуральске чрезвычайный войсковой Круг, на котором были представлены главным образом 2–й, 3–й и 4–й округа. Большинство депутатов 1–го округа на заседания Круга прибыть не могли: к этому времени все станицы в районе Оренбурга и Орска были заняты большевиками. На вопрос войскового правительства, что делать дальше, — войсковой Круг вновь подтвердил свое декабрьское решение: продолжать борьбу с большевиками во чтобы то ни стало. Но опять‑таки никаких действительных средств на ведение борьбы войсковое правительство от Круга не получило. Были приняты строгие резолюции, выпущены воззвания с призывом к населению — вооружаться против большевиков и объединяться вокруг войскового правительства.

С переездом в Верхнеуральск войсковое правительство не имело в своем распоряжении никаких денежных средств — ни для своего существования, ни на ведение борьбы с большевиками. Необходимо было изыскать средства. Первый взнос в пустую войсковую казну был сделан Самарским лесничеством в размере 30 тысяч рублей. Попытка атамана Дутова побудить местных купцов прийти на помощь войсковому правительству успеха не имела: верхнеуральские купцы, как и оренбургские, крепко держались за свои кошельки, совершенно не отдавая себе отчета в том, что с приходом большевиков они потеряют все.

Чувствовался недостаток в денежных знаках, особенно в мелких купюрах. Население прятало деньги по кубышкам и не выпускало их из рук. В местном казначействе, после потери связи с центрами, не хватало денежных знаков даже для очередных расплат по ассигновкам казенных и общественных учреждений.

Атаман Дутов приказал сделать выемку из уездного казначейства некоторого количества «Займа Свободы», билеты которого имели право хождения с кредитными билетами — царскими и «керенками».

В местном отделении Сибирского банка хранилось небольшое количество золота (что‑то около полпуда) в слитках, принадлежащее местным золотопромышленникам. На случай перехода города в руки большевиков золото было передано в распоряжение войскового правительства, о чем был составлен особый акт. (Никакой практической выгоды из этого золота войсковое правительство не извлекло. Впоследствии весь «золотой запас» был сдан в Омск, Омскому правительству. С владельцами золота был произведен расчет по курсу дня. — И. А.)