Соратник Орлеанской девы. Триумф и трагедия Жиля де Рэ

13 апреля английские войска под командованием лорда Уиллоуби идут на штурм Лувье и терпят поражение. Друзья Жанны удерживают крепость до 28 октября 1431 года, однако спасти Деву выше человеческих сил. Лобовая атака на Руан ничего не даст. При любой опасности англичане могут казнить пленницу без суда. Остаётся присматривать за стенами города, надеяться на оплошность охраны и быть готовыми использовать малейший шанс.

24 мая Кошону удалось запутать Жанну и обманом заставить её подписать «отречение от своих заблуждений». Приняв во внимание «чистосердечное раскаяние» суд приговаривает Деву к бессрочному тюремному заключению на хлебе и воде. Друзья Жанны вздыхают с облегчением: у них есть время, чтобы осуществить задуманное. Англичан, недовольных мягким приговором, Кошон заверяет: «Не беспокойтесь, мы её поймаем». Четыре дня спустя явившиеся в камеру судьи видят Жанну в мужском платье, которое она обещала не носить.

Дева объяснила им: «Господь через посредство Святой Екатерины и Святой Маргариты сказал, что к великому его сокрушению я поддалась искусному обману, в результате какового сдалась и во всем уступила, с тем чтобы спасти свою жизнь. Он же сказал, что, спасая свою жизнь, я обрекаю себя на вечное проклятие».

Теперь, как вернувшуюся к прежним заблуждениям еретичку, её приговорили к сожжению на костре. Казнь состоялась 30 мая 1431 года на площади Старого рынка в Руане. В своей смерти Жанна обвинила епископа Кошона, пообещав, что обязательно призовёт его с небес на суд Божий. Когда костёр догорел, пепел Орлеанской девы развеяли над Сеной.

Жиль покинул Лувье в начале лета. Как многие друзья погибшей, он чувствовал смятение и горечь в душе. 7 июня английский король разослал по городам письма, где объявлял, что в Руане казнена «идолопоклонница и колдунья». Святые, что являлись ей в видениях, на поверку оказались демонами. Однако, несмотря на все усилия оккупантов, им никого не удалось убедить в этой версии. Память людей навсегда сохранила образ Орлеанской девы – самоотверженной патриотки, сожжённой англичанами в Руане.

Война между тем продолжалась. Постепенно укрепляя королевскую армию, Карл VII не забывает и о воинских контингентах своих вассалов. Использование этих феодальных дружин в борьбе против английских войск и их союзников позволяет королю занять позицию над схваткой. В этом случае любой успех воспринимается как победа Франции, а поражение становится неудачей конкретного графа или герцога. Верховная же власть, оставаясь за кулисами событий, выигрывает при любом исходе борьбы: победы усиливают королевство и ослабляют его врагов, а поражение делает проигравшего битву вассала более управляемым.

В 1430 году второй сын Иоланды Арагонской, Рене, получивший незадолго до этого по наследству герцогство Бар, венчается с единственной дочерью Карла Лотарингского. Этот брак вызывает резкое неприятие со стороны Филиппа Доброго. Мало того что молодой анжуец фактически объединил в своих руках два крупных феода, в совокупности своей не уступающих по силе Бургундии… Теперь его владения – точнее, владения его супруги – врезаются клином между землями Филиппа Доброго и его главного союзника – Жана Люксембургского.

Вскоре конфликт переходит в военную плоскость, и 2 июля 1431 года войска соперников сходятся в сражении у Бюльньевиля. Бургундская армия побеждает. Герцог Рене Лотарингский попадает в плен. Об участии Жиля де Рэ в этой битве ничего не известно. Но вряд ли он сражался на стороне анжуйцев, ведь Иоланда Арагонская – враг Тремойля, а у Жиля с королевским фаворитом договор… Зато документально зафиксировано участие маршала де Рэ в боевых действиях за виконство Бомон, где несколько важных крепостей оставались под контролем англичан. В конце июля 1431 года войска под командованием герцога Алансонского блокируют в городе Сен-Сюзанн отряд Фастольфа. В осаде участвуют войска герцога Бурбонского, графа Вандомского, Жиля де Рэ и его кузена Андре де Лаваль-Лоеака. В результате 4 сентября крепость была сожжена дотла, но Фастольфу удалось выйти из окружения.

Не исключено, что ускользнуть ему помог кто-то из бретонцев… Во всяком случае, герцог Алансонский решил именно так. Вскоре его войска вторглись на территорию Бретани и захватили в плен Жана де Мальструа, совмещающего должности епископа Нанта и канцлера герцогства. Судя по всему, Алансонским двигала не только жажда мести, но и денежный интерес. Прижимистому Жану V стоило вежливо напомнить, что в своё время он «позабыл» о приданом для дочери. И теперь её сын, Жан Алансонский, желает получить от дедушки старый «семейный» долг – в качестве выкупа за пленника. Сначала нантского епископа под конвоем доставили в Ла-Флеш, затем перевезли в Пуансе.

Не исключено, что в плену Жану де Мальструа довелось хотя бы однажды встретиться с земляком, Жилем де Рэ. Но если и так, вряд ли их разговор мог понравиться епископу. Французские патриоты считали Мальструа главным виновником поражения при Сен-Жак-де-Бёвроне, и у Жиля не было оснований щадить самолюбие предателя.