Соразмерный образ мой

Элспет приблизилась. Как выросли, совсем взрослые. Прямо не верится, что вы здесь. Жаль только, что так поздно… Как же я раньше не сообразила, ведь никаких препятствий не было. Но теперь об этом поздно жалеть, да и обо всем остальном тоже. Склонившись над кроватью, Элспет осторожно погладила спящих девушек. Очки, свисавшие на цепочке, задели Валентину за плечо. Элспет разглядела маленькую родинку возле правого уха Джулии — в точности воспроизведенную у левого уха Валентины. Приложив голову к груди одной близняшки, потом другой, она послушала, как бьются их сердца. У Валентины под ребрами вместо четкого ритма слышались тревожные шумы с каким-то присвистом. Посидев на кровати рядом с Джулией, Элспет погладила ее по голове: светлые волосы едва шевельнулись, будто из закрытых окон потянуло легчайшим сквознячком.

Похожи — и такие непохожие. Элспет видела в Джулии с Валентиной ту же самую необычность, ту же одинаковость, которая роднила ее с Эди, приводя в замешательство посторонних. Ей вспомнилось все, что она узнала о близняшках из писем Эди. Валентина, тебе не обидно, что Джулия всегда верховодит? А подружки у вас появились? А возлюбленные? Не пора ли вам начать одеваться по-разному? Элспет рассмеялась.

Пристаю, как назойливая мамаша. Ей полегчало. Они здесь! Ей захотелось их приветить, спеть песенку, насмешить, чтобы хоть как-то выразить свою благодарность за то, что они развеяли ее посмертную тоску. Но вместо этого она лишь бережно поцеловала каждую в лоб и по-кошачьи устроилась на подушках, чтобы охранять их сон.

Примерно через час Валентина зашевелилась. Перед самым пробуждением ей приснился короткий сон. Она еще маленькая, и в ушах у нее звучит голос Эди, который зовет ее вставать, потому что сегодня нужно выезжать в школу пораньше — дороги завалило снегом.

— Мам?

Валентина резко привстала, но все вокруг оказалось чужим. До нее не сразу дошло, где она. Джулия еще спала. Валентина хотела позвонить матери, но их мобильники не были рассчитаны на межконтинентальную связь. На ночном столике стоял домашний телефон, но, сняв трубку, Валентина поняла, что его отключили. Ни позвонить, ни ответить. На нее нахлынуло одиночество, впрочем, не лишенное приятности, как бывает с каждым, кому редко удается побыть одному. «Если сейчас уйти, пока Джулия еще спит, меня никто никогда не найдет. Я просто исчезну». Она осторожно соскользнула с кровати. Джулия не шелохнулась. К спальне тети Элспет примыкала гардеробная — комнатка без окон со встроенным комодом и зеркалом в человеческий рост. Валентина мельком посмотрела на свое отражение: как всегда, больше похожа на Джулию, чем на себя. Потянув наугад один из ящиков комода, она увидела вибратор и в смущении толкнула ящик обратно. А Элспет, слегка насторожившись, стояла у порога. У нее на глазах Валентина примерила красные туфли на платформе. Они были ей великоваты — примерно на полразмера. Джулии пришлись бы в самый раз. Сняв с вешалки серую каракулевую шубку, Валентина набросила ее на плечи. Мышь в овечьей шкуре, подумала Элспет. Валентина повесила шубку на место и решила вернуться в спальню. Элспет позволила ей пройти сквозь себя. Поежившись, Валентина растерла себе предплечья.

Тут проснулась Джулия и сразу повернула голову к Валентине.

— Мышка, — хрипло позвала она.

— Я здесь, — Валентина снова прилегла на кровать. — Не замерзла? — Она укрыла их обеих ворсистым пледом и запустила пальцы в волосы Джулии.

— Нет. — Джулия закрыла глаза. — Сон какой-то дурацкий приснился.

Валентина ждала, но продолжения не последовало.

После затянувшейся паузы Джулия спросила:

— Ясно?

— …Ясно.

Они улыбнулись друг дружке; их щеки тронул оранжево-тыквенный румянец — в цвет пушистого пледа.