Сорок четвертый. События, наблюдения, размышления

«6 августа. Известия из Люблина неплохие. Порядок устанавливается, хотя общественность города проявляет сдержанность. Для поддержания порядка из деревень подходят Батальоны хлопские»{200}.

Польская революция не упала с неба. Не гномы совершили ее. Искра ее тлела в течение всей войны. Она вспыхнула пламенем в 1943 году, она порождала напряженную атмосферу на митинге, посвященном памяти погибших в Люблинском замке, она свершилась в решающие месяцы осени 1944 года.

Колорит революции. Октябрьская революция всегда видится нам в отблесках зарева над Петропавловской крепостью, в яркой вспышке исторического выстрела «Авроры», в топоте рабочих, крестьян и солдат, бегущих по мраморным лестницам Зимнего, в жалобном треске под натиском толпы ворот бывшего царского дворца, ставшего резиденцией Временного правительства Российской буржуазной республики. Русский Октябрь — это всегда памятный, по Маяковскому, бас матроса: «Которые тут временные? Слазь! Кончилось ваше время». Это многотысячные митинги и пламенные ораторы, толпы вооруженных штатских и солдат, охваченных энтузиазмом, лес красных знамен и транспарантов «Вся власть Советам!», «Долой контрреволюцию!», «Долой мировую буржуазию!», это пение «Интернационала»: «Весь мир насилья мы разрушим…»

Таким видится нашему взору тот исторический советский Октябрь — 25 октября (7 ноября по новому стилю) 1917 года.

Польская революция не имеет своих Зимнего, «Авроры», большевистской железной гвардии в матросских бушлатах, многотысячных митингов, демонстраций, взрывов энтузиазма. Польская революция, по правде говоря, не имеет даже своей даты. Создание КРН? Но ведь это лишь самое начало. Страна все еще находится под властью захватчиков, а нация — под духовной властью действующего в эмиграции буржуазного правительства и его органов в стране. Еще предстоит бороться и за материальную власть, и за власть над душами. Тогда, значит, создание ПКНО? Но Хелм и Люблин — это не Петроград, не Москва, а здание на улице Спокойной — не ленинский Смольный. Народная власть на четвертой части территории Польши — это еще как бы периферийное явление, и не только в отношении оккупантов. Ведь в Варшаве действует буржуазный подпольный совет министров во главе с вице-премьером «лондонского» правительства, по всей стране действует сильная, хотя и подпольная, организация, подчиненная этому правительству, которое пользуется международным признанием и если не полной поддержкой, то благожелательной лояльностью значительной части общества. Так когда же, собственно говоря, в Польше пали твердыни старого порядка, где искать наш выстрел «Авроры», возвестивший начало новой эры? Может быть, в салюте Победы 9 мая? Или в день ликвидации эмигрантского правительства и создания правительства национального единства с участием, между прочим, деятелей оттуда — группы Миколайчика? Или же, может быть, лишь в январских выборах 1947 года и в конституировании правительства без буржуазии и помещиков, в дни амнистии, окончательного распада реакционного подполья — более чем своеобразной польской «белой армии»? Эта дата действительно очень важна. Она завершает процесс упрочения народной власти в Польше, следовательно, она определяет конец бурного периода польской революции. А начало?

Мы имеем социальный процесс определенно революционного содержания. Мы имеем его результат: отстранение от политической власти и социальная ликвидация господствующих классов — помещиков и буржуазии, установление власти народа, осуществляемой рабочим классом в союзе с трудящимся крестьянством. В этой революции невозможно выделить критическую, переломную дату и лишь с трудом прослеживается ее бурное, извилистое, запутанное движение. Наверняка же можно утверждать только одно, а именно: сколь сильно ход революционных событий в Польше отличается от той классической русской революции! Сколь ясен и четок по сравнению с нашей действительностью тот величественный образ петроградского Октября, который запечатлен в нашей памяти, то есть взятие власти, и лишь потом — контрреволюционные мятежи, кадеты и казаки, белые генералы и офицерские полки, иностранная интервенция и кулацкие восстания — открытая, жестокая борьба класса против класса. Революция как бы классическая, образцовая.