Сорок четвертый. События, наблюдения, размышления

Думается, что охарактеризованное выше изменение политики партии, несмотря на ссылку на классическую доктрину полного разрушения старого государственного аппарата, не было следствием доктринальных и тем более доктринерских факторов. Оно не вытекало из неуместного в тот момент углубления в чистую теорию. Как мне представляется, оно основывалось на анализе тогдашних политических реальностей. Изменить политику партии было решено не под влиянием теоретических рассуждений, а под давлением реальной действительности — объективных, материальных и морально-политических факторов самого различного рода, определявших тогдашнюю действительность, реальную ситуацию, в которой оказались осенью 1944 года Польша и правительство, партия и армия.

Напомним: действительность в политике — многозначное понятие. Та действительность, которая отразилась в сознании, часто играет большую роль, чем реально существующая действительность. Что из того, что спустя 20 лет кропотливые исследователи-историки обнаружат, что тогдашняя, реально существовавшая действительность выглядела значительно менее тревожно. Ну и что? Тогда это не было и не могло быть известно кому бы то ни было. Парадокс, но факт: действительность, никому не ведомая, играет наименьшую роль в процессе творения истории.

Сегодня мы можем подвести итоги: если не считать случая в 31-м полку, в остальных частях 7-й дивизии количество дезертиров не превысило 80 человек, что составляет немногим более одного процента личного состава частей{353}. Вообще, даже в тех частях 2-й и 3-й армий, которые вызывали наибольшие опасения, число дезертиров не превысило 2 процентов личного состава. Следовательно, несмотря на неслыханно тяжелые материальные условия и сложную политическую обстановку, материальные факты лишь ненамного отклонялись от нормального отсева в условиях мирного призыва. Они отнюдь не свидетельствуют об опасности разложения войска, не дают оснований для предположений и опасений, что оружие может попасть не в те руки.

Сегодня расхождение между планом мобилизации и его выполнением мы справедливо объясняем не каким-то бойкотом мобилизации, а несовершенством плана, который был основан на оценочных довоенных расчетах, без учета демографических изменений, происшедших в период оккупации. Анализируя сегодня ход осенней мобилизации 1944 года, мы с основанием отмечаем проявление патриотической воли, сознания долга, высокоразвитых гражданских чувств. Трудности с офицерами мы тоже понимаем совсем иначе. Нам известно, что на территориях, которые могут приниматься в расчет, АК в марте 1944 года имела около трех тысяч зарегистрированных офицеров{354}

(в том числе в округах, землях, расположенных за Бугом), около 1800 офицеров на землях, находившихся под властью ПКНО осенью 1944 года{355}. Между тем по мобилизации, объявленной ПКНО, явилось 5760 офицеров{356}

, и эта массовая явка свидетельствует о том, что явились офицеры и связанные с АК, и не связанные с ней, а это служит веским доказательством провала всяческих антимобилизационных воззваний.

Сегодня мы знаем, что осенью 1944 года силы подполья, выступавшие против ПКНО, потерпели поражение. Случаи вооруженного сопротивления были, по сути дела, немногочисленны. Всерьез вооруженная борьба началась лишь в 1945—1946 годах. В 1944 году от рук вооруженного подполья по политическим мотивам погибло около 300 человек; в 1945 году — 3500 (не считая в обоих случаях потерь Войска Польского и Советской Армии){357}. Мы не знаем, действительно ли была попытка вооруженного покушения на власть ПКНО. Но мы знаем, что объективно возможностей для организации такого покушения не было.

Однако я повторяю, в политике предвидеть все не всегда возможно. Иногда достаточно представить ту или иную ситуацию и убедить людей в ее реальности. И такое убеждение было создано.

В политике взгляды людей и являются реальной, объективной ситуацией. В том числе неправильные взгляды и ошибки.

Сегодня можно сказать, что если первоначальные попытки проникнуть в государственный аппарат новой Польши или воздействовать на него в духе рассмотренной выше тактики организации «Не» были провокацией, то провокация эта оказалась очень эффективной. Новый курс партии — идейно чистый, разумный и новаторский, прокладывавший путь новой тактике международного рабочего движения и уже полностью сознающий свою ответственность за судьбы своих народов, в этот момент был приостановлен. К счастью, не повсеместно и не полностью.

Не повсеместно, поскольку практически реализация принципов, изложенных 31 октября, затронула не весь государственный аппарат и не всю внутреннюю политику народной власти. Она совсем не затронула, например, такое важное звено, как аппарат правосудия, и лишь в небольшой степени коснулась государственной администрации.