Сорок пятый

 Положение ухудшалось весенней распутицей. Она вынуждала танкистов воевать вдоль дорог и за дороги, прорываться сквозь населенные пункты. А именно там из-за домов и укрытий легче всего было действовать фаустникам.

 Так или иначе, хотя и с большими трудностями, в первый день операции прорыв осуществился. Учитывая, что нам ни в коем случае нельзя затягивать дело с окружением оппельнской группировки, я потребовал от командармов не прекращать наступление и ночью.

 В ночь на 16 марта были введены в бой вторые эшелоны полков и дивизий. Надо сказать, что мы заранее предвидели такую возможность и подготовили для ночных действий в каждой дивизии по одному усиленному батальону.

 Думаю, что ночные действия в этой операции заслуживают особого внимания. В данном случае мы опять-таки сумели заранее отделить реальное от нереального: не задавались целью успешно вести ночной бой всем составом любой дивизии, а отбирали для этого и сводили в специальные батальоны людей, наиболее к тому приспособленных. Эти батальоны, воевавшие только ночью, а с наступлением утра отводившиеся на отдых, сыграли весьма положительную роль. В ночных боях действия их поддерживались главным образом артиллерией прямой наводки. Выделенные для этого орудия ещё засветло выдвигались вперёд до самого последнего предела.

 В ходе Верхне-Силезской операции ночи вообще были насквозь рабочими. За ночь ремонтники спешили вытащить застрявшие в страшной грязи на разбитых дорогах поврежденные танки. Дороги тоже ремонтировались ночью. Под покровом ночи мы продолжали наступление и одновременно устраняли у себя в тылу все, что могло помешать дневному наступлению.

 15—16 марта противник начал подбрасывать резервы из глубины. Наиболее ожесточенным контратакам подверглась 5-я гвардейская армия, которая отнюдь не решала судьбу окружения оппельнской группировки противника, а только прикрывала наш главный удар с севера. Но гитлеровцы, очевидно, не до конца сумели разобраться в обстановке и упорно били по её левому флангу.

 Частично это можно объяснить ещё и тем, что здесь было кратчайшее расстояние от нашего переднего края до Бреслау, и неприятель заблаговременно подготовил группировку для возможного удара по Бреслау.

 Мы предугадывали такое развитие событий. Гитлеровские генералы любили контратаковать прорывающиеся войска под основание, под самый корень. А потому на этом направлении у нас специально были поставлены корпуса, отличавшиеся особой стойкостью, — стрелковый Г. В. Бакланова и танковый П. П. Полубоярова. Эти части прошли суровое испытание ещё на сандомирском плацдарме, и мастерства в отражении контратак им, как говорится, можно было не занимать.

 Немцы упорно и безуспешно били по этим двум корпусам, что абсолютно не сказывалось на действиях нашей основной ударной группировки, продолжавшей тем временем все глубже окружать оппельнский выступ. Днем 18 марта в районе Нойштадта армия Д. Н. Гусева встретилась с армией И. Т. Коровникова. Завершив окружение противника, они вместе с танкистами Д. Д. Лелюшенко тотчас же повернули частью сил на запад и уже к ночи отделили оппельнскую группировку фашистов от их главных сил двадцатикилометровой полосой. В котле оказались 20-я пехотная дивизия СС, 168-я и 344-я пехотные дивизии, часть сил 18-й моторизованной дивизии СС и несколько отдельных полков и батальонов.

 Теперь перед нами стояла задача как можно скорее покончить с окружённой группировкой.

 19 марта в шестнадцать часов сорок пять минут, будучи на наблюдательном пункте у Гусева, я подписал очень короткий приказ, рассчитанный на каждого солдата. Пожалуй, есть смысл воспроизвести его полностью:

 «Комбатам, комполкам, комдивам 225, 285. 229 и 120-й дивизий 21-й армии. Окруженный противник пытается прорваться в направлении Штейнау. Враг деморализован, прорывается отдельными группами, без техники. Приказываю.

 1. До ночи выходящие группы противника уничтожить, пленить. Всем сержантам и офицерам дерзко и смело атаковать врага. Не опозорить войска 21-й армии, 4-й гвардейской танковой и не выпустить врага из окружения.

 2. Приказ довести до всех рядовых, сержантов, офицеров всех родов войск».

 Почему я отдал такой приказ? Он был подсказан боевой практикой уже минувших операций и отгремевших боёв. Я хорошо знал, что такое борьба с противником, угодившим в котел, и по опыту корсунь-шевченковского окружения, и по опыту бродского, и по ряду менее значительных окружений в период Висло-Одерской операции.