Сорок вопросов о Библии

О науке стоит поговорить особо. Сегодня существуют научные дисциплины, которых не было ни полтора, ни даже полтысячелетия назад (например, библейская археология и текстология), сегодня нам доступны материалы, о существовании которых тогда и не догадывались (например, тексты из Вавилона и Угарита). Они едва ли добавят что-то к духовному и нравственному толкованию библейских текстов, они не изменят основы церковной проповеди, но они многое в Библии помогут понять точнее и полнее. Если бы всё это существовало во времена отцов, то наверняка было бы введено ими в оборот, поскольку они достаточно свободно пользовались достижениями нехристианской культуры своего времени. Богословский язык отцов (например, такие понятия, как «ипостась» и «сущность») – это ведь язык греческой философии, языческой по своему происхождению, а вовсе не библейского Откровения. И если мы сегодня ограничимся повторением сказанного отцами, закрывая глаза на эти новые материалы, то мы скорее как раз нарушим их традицию.

Иными словами, 19-е правило 6-го Вселенского Собора не устанавливает единого образца на все времена и на случаи жизни, а, скорее, задает некий вектор, которому должен следовать церковный человек в своем отношении к Писанию, и требует от него оставаться внутри установленных отцами пределов в вопросах догматических и нравственных. Но и внутри этих пределов возможна немалая свобода в том, что касается вещей другого порядка. Впрочем, всё равно есть и будут люди, для которых приемлемы только те толкования, которые встречаются у отцов, а любой самостоятельный анализ библейского текста будет для них подозрителен по определению. Ну что ж, никто не заставляет их сравнивать рукописи или разбирать археологические находки – но и им не следует предавать анафеме тех, кто того пожелает. Отцы такого права им не дают, во всяком случае.

Единогласны ли отцы?

Если мы хотим понять, как толкуют отцы тот или иной библейский отрывок, мы можем снять с полки нужную книгу (например, собрание сочинений св. Иоанна Златоуста) и найти по указателю толкование на соответствующее место. Казалось бы, как просто… Но что делать, если толкование не найдет-с я? А если оно найдется, можем ли мы быть уверены, что это действительно мнение всех отцов, а не одного из них, пусть и самого авторитетного?

У патрологов, специалистов по отцам, есть такой термин: consensus partum, то есть «согласие отцов». Один из западных святых первых веков, Викентий Лиринский, относил к Преданию только то, что признавалось «всегда, везде и всеми». Но, во-первых, очень трудно проверить, действительно ли некое толкование признавалось всегда и всеми, или мы кого-то упустили. А главное возражение выдвинул русский богослов В.Н. Лосский: «Уже Священное Писание Нового Завета вне этого правила, так как оно не было ни “всегда”, ни “везде”, ни “всеми принято” до окончательного установления канона Священного Писания… Достаточно вспомнить о том, что термин единосущный был отнюдь не “традиционным”: за немногими исключениями, он не употреблялся никогда, нигде и никем, разве что валентинствующими гностиками и еретиком Павлом Самосатским. Церковь обратила его в “сребро разжжено, искушено земли, очищено седмерицею” в горниле Духа Святого и свободном сознании тех, кто судит через Предание, не соблазняясь никакой привычной формулой».

То есть сам по себе термин еще ничего не определяет – им могли пользоваться еретики и не пользоваться прославленные святые. Действительно, даже после включения слова «единосущный» в новый Символ веры (так отсекалась арианская ересь) его не употреблял, например, св. Кирилл Иерусалимский, но никто не заподозрил его в арианстве. Дело ведь не в словесных формулировках, а в сути, так что повторение правильных словесных формул еще ничего не гарантирует.

Разумеется, у отцов можно найти много противоречий по более частным вопросам. Достаточно вспомнить, что Александрийская школа толковала Библию в основном аллегорически, тогда как Антиохийская предпочитала исторические толкования, и представители этих школ нередко спорили друг с другом. Предание включает и одно, и другое и оставляет место для иных толкований.

Митрополит Иларион (Алфеев) говорил об этом так: «Одна и та же истина может быть по-разному выражена разными отцами, в разные эпохи, на разных языках, в разных контекстах. Кроме того, у одной и той же истины может быть несколько аспектов, и каждый из аспектов можно либо заострить, подчеркнуть, развить, либо, наоборот, оставить в тени. Истина многогранна, многообразна, диалектична… И когда мы встречаем у одного из отцов мысль, противоречащую учению других отцов, не надо спешить открещиваться от нее как от “частного богословского мнения”, находящегося вне “согласия отцов”. Не надо также пытаться, вопреки данным текстологической критики, доказывать, что тексты святого отца, содержащие данное мнение, являются подложными или что они были испорчены еретиками».