Сорок второе августа

По каждому его движению и по задумчивому выражению лица было понятно, что он влюблен. Легкая улыбка, что иногда сменялась виновато нахмуренные бровями и поджатыми губами.

– Ты поэтому не спала? – сочувственно спросила Слава, – Ждала всю ночь?

– Нет, я ночевала у любовника. Так что скажу Вениамину, что ночевала у тебя. Будем оба лгать.

– Любовник? – а в голое лишь удивление и не капли осуждения.

Слава умела так по-дружески любить, что, чтобы не сделал тот, кого она любит она не испытывала ни капли осуждения. Этот человек был важнее всего. Наверное, именно такие люди, как Слава помогают спрятать труп, если ты кого-то убил и звонишь, надеясь на помощь.

Она бы успокоила, а потом, может быть, даже взяла бы вину на себя. А если бы и не взяла, то весь срок наказания носила бы передачки и тратила все деньги на адвокатов, надеясь вытащить подругу с тюрьмы.

– У тебя же его не было. Или это был секс на одну ночь?

– Нет, секса не было.

– Почему тогда любовник?

– Чтобы быть любовниками не обязательно обнажать тело. Мне кажется секс не такая измена, как полностью обнаженная душа. Я говорила то, что никогда не говорила и не скажу Вениамину.

Магдалина отвернулась от окна, закинув ногу на ногу. Она грела руки об чашку кофе, бросив взгляд на Славу. Та хмурилась и как-то задумчиво покусывала губы.

Магдалину спрятала ласковую улыбку за кружкой. Это было мило, как ей казалось, то, что её подруга была оскорблена изменой Вениамина больше, чем сама Магдалина.

Она выдохнула, переводя тему. Сейчас, не хотелось говорить о муже. Если игнорировать ситуацию, тогда не будут так часто приходить мысли, почему они продолжают эти отношения.

Их любовь никогда не была поглощающей, сильной.

Но она была. Как маленький огонек свечи – привязанность. Нежность и уважение.

Её мать всегда говорила, что в отношениях самое важное – это уважение. И пусть Магдалина была согласна с этим, это было странно слышать от этой женщины. От женщины, в которой не было ни капли уважения к бывшему мужу, от той, которая всеми силами пытается стереть все воспоминания о нем.

А ещё она забывает о том, что страсть – это безумие. Тогда уже не важно, кому ты причинишь боль. Полыхая огнем страсти единственное, что тебя волнует – это поцелуи, смех, стоны, прикосновение к коже.

Полное безумие, в которое люди окунаются с головой. Растворяются в другом человеке.

И почему-то к этому стремятся, возносят, как величайшее благо.

Благо, что становишься так зависим от человека, что если он уйдет ты рассыплешься на части. Не способен собраться опять. Слишком подстроился к нему, слишком привык. Так сильно, что без него уже самостоятельно жить невозможно.

Подруги замолчали и Магдалина перевела взгляд на баристу. Тот тут же отвернулся, смущённый, пойманный за подглядыванием.

Девушка улыбнулась с какой-то нежностью.

Подростковые влюбленности. Как ей казалось, были самыми очаровательными. Самые чистые влюбленности, не запятнанные ни меркантильности, ни заботами.

– Подожди, – бросила она Славе, поднимаясь.

Мальчишка тут же нервно закопошился, опустив взгляд. Наверное, подумал, что она захочет его отчитать, со смешком подумала Магдалина.

– Ещё одно американо, пожалуйста, – улыбнувшись парню и опустив взгляд на его бейджик, сказал Магдалина, – Никита.

– Да, конечно, – Никита тут же суетливо начал готовить кофе.

– Давно работаешь в кофейне? – полюбопытствовала Магдалина, опершись об прилавок.

– Уже месяца два, – поглядывая на неё, сказал парень.

А Магдалина старалась не выдать своего желания рассмеяться. Только совсем юные мальчишки, так открыто и смущенно показывают свой интерес.

– А я вот уже пару лет работаю в библиотеке. Имени ***, знаешь её? Она недалеко.

– Да, знаю. Вот ваш американо, пожалуйста.

– Спасибо, – отпив и положив деньги на прилавок, сказала Магдалина, – я, кстати, Магдалина. Будешь мимо проходить – заходи.

– А, да, конечно, спасибо. И приятно познакомится, у Вас очень редкое имя.

Девушка прикусила губу, опустив взгляд. Медленно выдохнула, пытаясь подавить смешок. Парнишка так забавно и одновременно очаровательно болтал. Она прежде не встречала, чтобы кто-то суетился даже в разговоре.

– Мне тоже, пока-пока.

Она взяла подругу под руку, выводя её с кофейни. Та забавно громко сопела, напоминала мопса. Впрочем, её ещё одно сходство с этой породой было в курносом, крупном носе.

– Прекрати флиртовать с юнцами.

– А кто флиртует? – слишком картинно удивилась Магдалина, от своей гиперболизированного удивления, ей самой было смешно.

Слава смотрела на неё скептически, приподняв одну бровь. А осуждения во взгляде, как не было, так и не появилось.

– Если тебе обидно, что твоему мужу до тебя дела нет – это не повод себя так вести.

Магдалина слегка обижено нахмурилась, поджав губу. Когда тебя знают слишком хорошо и понимают скрытые мотивы становится совсем не весело. Она бы предпочла, чтобы о ней думали, как о беспринципной стерве, чем об обиженной женщине.